Вилла мертвого доктора

Олег заехал домой, переоделся, залепил царапину на щеке пластырем, другую замазал тональным кремом — он знал, где Хопкинс его держит специально для таких случаев. Потемкин сомневался поначалу, следует ли говорить о случившемся в офисе. Что говорить? Ни номера вэна он в сумерках не разглядел, ни водителя. Тем не менее обязательно надо предупредить всех, кто работает по делу Фелпса. Раз совершено одно покушение — могут быть и другие. И не обязательно на Потемкина. То, что атака серого вэна как‑то связана с делом Фелпса, — в этом у Потемкина теперь сомнений не было.

* * *

Шлыков позвонил, как всегда, ночью.

— Да у тебя там уже семь утра! — удивился он. Прозвучало это не слишком искренне. Олег точно знал, что Шлыков представляет себе распределение временных поясов в Соединенных Штатах так же ясно, как в свое время представлял себе всю «карту» бандитов своего района. Просто манера у него была такая — работать под простака. Манера, за много лет ставшая почти второй натурой. Что же, наверняка в этом были какие‑то преимущества.

— Это в Нью‑Йорке семь утра, — ответил Олег нейтрально. — А у меня в Лос‑Анджелесе — четыре.

— Ну извини. — Шлыков и не подумал сказать что‑то вежливое типа «Перезвоню позже». Это было за рамками его правил. — Четыре так четыре. Надеюсь, ты в состоянии меня послушать.

— Слушаю вас. — Олег подошел к окну. Темная южная ночь, редкие фонарики в саду вокруг клумбы и у бассейна. Сейчас бы спать да спать.

— Тут нужно с твоими американскими коллегами одного человечка проверить. А у нас один ты американец. Поможешь?

— Николай Николаевич, вы сами знаете, что я здесь на птичьих правах. Нужен официальный запрос. Это пойдет по начальству. А начальство, как вы понимаете, торопиться не любит.

— Ты мне это, — Шлыков запнулся, как всегда, когда надо было не приказывать, а просить. — Ты это… не рассказывай. Запрос уже неделю назад ушел. А нам точно надо понять, что происходит. Так что… — Шлыков помялся. — На тебя одна надежда. Генерал так прямо и сказал.

Олег отлично понимал, что ничего подобного генерал не говорил. Но то, что Шлыкова серьезно припекает, это точно.

— Дайте координаты, Николай Николаевич. И расскажите, чем этот пассажир вас так достал.

— Координаты все — это, понимаешь, у тебя в почте. И координаты я тебе сбросил, и вопросы. Тут у нас, не знаю, ты следишь или нет, громкое дело идет. Арестовали Арсена, вора в законе. Ты его знаешь… А тот на этого фигуранта ссылается. Это ты сам в почте все прочтешь — не хочу по телефону говорить.

«Как будто не понимает Шлыков, что мою почту так же контролируют, как и мои разговоры», — хмыкнул про себя Олег, но вслух, понятно, говорить этого не стал.

— Товарищ полковник! — Олег всегда называл Шлыкова по старосоветскому образцу, зная, что ему это нравится. — Товарищ полковник, постараюсь всячески. Хотя сами понимаете…

— Да уж как понимаю! — Шлыков заговорил вдруг неформально, почти тепло, что случалось с ним чрезвычайно редко. — Выручай, Кириллыч!

Это обращение по отчеству Потемкин слышал от Шлыкова раза два за тринадцать лет работы. Сон прошел, будто его и не было.

Попрощавшись, Олег лег в постель и понял, что уже не заснет. Встал, вышел на широкую террасу, окаймляющую дом, сделал несколько обязательных утренних упражнений, принял душ, сварил себе в микроволновке овсяную кашу «Квакер» из бумажного пакетика, на воде, — ежеутренняя процедура.

До того как подойти к компьютеру, он уже знал, что постарается помочь Шлыкову. Надо дать поручение Киму. Конечно, все не так просто. То, о чем говорил Шлыков, не имеет никакого отношения к расследованию дела Фелпса. Конечно, перепроверять каждое поручение Олега Киму вряд ли кто‑нибудь из начальства станет. Но, в принципе, это серьезное нарушение — запрос информации для третьих лиц.

Система корпоративного доносительства в этой стране очень сильна. И она, как убедился Олег, бывает и эффективна… Где бы ты ни работал, чем бы ни занимался, ощущение того, что тебя просвечивают насквозь, имеет место быть.

Одним словом, приятного в просьбе из Москвы было мало. Но для Олега решающим фактором было то, что это именно просьба, а не приказ. И он сел за стол и включил компьютер, не ожидая для себя ничего хорошего.

Послание Шлыкова и впрямь не принесло особой радости. Речь шла об известном в России уголовном авторитете Скворчике, по паспорту, во всяком случае по одному из его паспортов, — Дятлове Виталии Владимировиче, неоднократно судимом, имевшем две ходки и на рубеже веков неожиданно оказавшемся в США. Оставалось только гадать, каким образом это получилось — впрочем, как раз это Олег будет знать довольно скоро.