Вилла мертвого доктора

— Так, конечно. Но вот что я тебе сообщаю совершенно официально: с теми уликами, что есть сейчас, мягкого приговора ты не получишь. Убийство первой степени. Значит, электрический стул. Инъекции в этом штате вроде бы отменили… Но смертную казнь в Калифорнии не отменят, не надейся… А не казнь — тогда пожизненное заключение, это в лучшем случае. Единственный твой шанс — пойти на сотрудничество со следствием. Расскажешь откровенно про Гарднера — тогда у тебя есть шансы выжить и выйти через какое‑то время из тюрьмы. И даже спрятаться тебе, может быть, помогут. Это твой шанс. Все теперь зависит от тебя и от того, что ты расскажешь.

Потемкин чувствовал, что Келлер находится на грани. Люкас боялся Гарднера — это точно, но и становиться для него козлом отпущения в таком раскладе Люкас тоже не собирался.

И Олег понял, что время пришло. Он огляделся с видимым безразличием и, наклонившись через стол к Келлеру, сказал ему доверительно:

— Ты ведь знаешь, откуда я приехал, верно? А я знаю, что твой братец Рино в Москве сейчас неплохо живет, успешный бизнес у него и семья хорошая.

— Не трожь Рино, ты! — У Келлера заблестели глаза. — Он завязал давно, при чем тут он?

— Ты знаешь, Люкас, другой твой и Гарднера общий знакомый любит Бенджамина Франклина цитировать. Соображаешь, о ком я? Так вот, Бенджамин Франклин говорил — бывают ситуации, для которых нет срока давности, все в руках божьих. Я думаю, мы с тобой друг друга поняли.

* * *

Резкий, бесцеремонный стук: «Откройте двери! ФБР!»

И, отстранив открывавших, пять человек в бронежилетах с надписью FBI, с пистолетами в руках ворвались в дом конгрессмена Мэлвина Рэдфорда, поставили лицом к стене самого законодателя, его жену Лиз вместе с какой‑то еще женщиной (родственницей, гостившей в Лос‑Анджелесе, как потом оказалось), кухарку, уборщицу и повара. ФБР в иных ситуациях не стесняется некоторой театральности — была бы делу на пользу. Когда к тебе в дом в уютном уголке Бель‑Эйр, где усадеб дешевле пяти миллионов попросту нет, утром с громким топотом вваливаются пятеро с оружием в руках — это производит впечатление.

— Кто у вас тут старший? Вы вообще понимаете, чей это дом? Агент, вам что, надоела ваша работа? — Рэдфорд был не на шутку взбешен — меньше всего он ждал подобного начала рабочего дня. Однако вошедшие, судя по всему, были подготовлены к такой именно реакции.

Трое с пистолетами бросились наверх, в спальни, и оттуда донеслись крики: «Чисто!», «Никого!», «Чисто»…

Двое оставшихся подошли к Рэдфорду.

— Мэлвин Рэдфорд? Именем закона вы арестованы. Сложите руки за спиной.

— Можете передать вашему начальству, что я гарантирую им крупные неприятности. И в очень скором времени, — произнес красный от гнева Рэдфорд очень спокойно и внятно. Но руки за спиной послушно сложил.

Если его слова и произвели впечатление на агентов, то внешне это было никак не заметно. Пока один из вошедших деловито надевал на конгрессмена наручники, другой произнес необходимые слова:

— Мэлвин Рэдфорд, вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

Рэдфорд мрачно кивнул и, сопровождаемый агентами, двинулся к джипу с затемненными стеклами. Из дверей соседних домов смотрели соседи — при подъезде агенты не выключали сирену, на крышах черных внедорожников и перед радиаторами и сейчас мигали красные и синие огни.

Три автомобиля один за другим проследовали по обычно тихой улочке и свернули на магистраль. Почти правительственный кортеж — только мотоциклистов сопровождения не хватает.

Впрочем, еще два автомобиля остались у дверей дома конгрессмена, где начался обыск. Никаких неожиданностей он не принес, но уже совсем перед уходом неугомонный Коммингс решил разгрузить морозильную камеру. И оказалось, не зря — в плотном пластиковом пакете были запечатаны девяносто четыре тысячи долларов стодолларовыми ассигнациями. Об их происхождении жена конгрессмена Лиз ничего не могла сказать.

* * *

Примерно такие же события произошли в то утро в доме Сэмюэля Гарднера. Хозяин был арестован и доставлен в ФБР, где ему было предъявлено обвинение в организации убийства профессора Фелпса. А дома у него был произведен тщательный обыск. Ни наличных, ни драгоценностей в доме Гарднера не нашлось, зато было изъято значительное количество материалов по его медицинским бизнесам, изучением которых немедленно занялись.

* * *

Прошло три дня.

«Афера века!», «Разнузданный бандитизм», «Массовые аресты медицинских грабителей!» — все первые полосы газет пестрели этими заголовками. А дальше шокированные обыватели читали:

«В минувший вторник ФБР и полиция США задержали более сотни мошенников, занимавшихся хищением средств, которые были выделены по программе медицинского страхования.