Вильсон Мякинная голова

Точно также подтвердился на суд фактъ находки индійскаго кинжала на мст преступленія. Сличеніе этого кинжала съ описаніемъ, помщеннымъ въ объявленіи объ его продаж, гд было общано пятьсотъ долларовъ награды за доставленіе его обратно законному владльцу, выяснило полнйшее соотвтствіе кинжала съ описаніемъ. Затмъ, по разъясненіи нкоторыхъ другихъ фактовъ, предоставлено было слово защит. Вильсонъ объявилъ, что представитъ трехъ свидтельницъ, а именно двицъ Кларксонъ. Свидтельницы эти удостоврятъ своими показаніями, что спустя лишь нсколько минутъ посл того, какъ раздались въ дом судьи крики «на помощь!», они встртили молодую двушку подъ вуалью, выходившую со двора этого дома черезъ калитку въ глухой переулокъ. Защитникъ находилъ эти показанія, совмстно съ нкоторыми обетоятедствами дла, на которыя онъ сочтетъ своимъ долгомъ обратить вниманіе пристяжныхъ, убдятъ судъ въ существованіе еще однаго лица, прикосновеннаго къ преступленію и не разысканнаго до сихъ поръ. Въ интересахъ своихъ кліентовъ онъ обязанъ потребовать отсрочки разбирательства дла до тхъ, пока лицо это не будетъ найдено. Становилось уже поздно, а потому Вильсонъ просить отложить до слдующаго утра допросъ трехъ его свидтельницъ.

Толпа, вышедшая изъ суда, начала растекаться по улицамъ отдльными группами и парочками. Везд съ самымъ возбужденнымъ интересомъ и величайшемъ оживленіемъ обсуждали процессъ, который во всякомъ случа являлся самымъ выдающимся въ предстоявшей сессіи. Вс, казалось, были совершенно довольны первымъ днемъ судебнаго разбирательства и вынесенными изъ него впечатляіеми за исключеніемъ самихъ обвиняемыхъ, ихъ защитника и сочувствовавшей имъ старушки. Среди нихъ незамтно было ни малйшихъ признаковъ радости, такъ какъ они почти не надялись на оправдательный приговоръ.

Прощаясь съ близнецами, тетушка Патси пожелала имъ доброй ночи и хотла добавить къ этому пожеланію что-нибудь такое, что могло бы хоть сколько-нибудь ихъ ободрить и развеселить, но слова замирали у нея на устахъ и она оказалась не въ силахъ выполнить благое свое намреніе.

Томъ былъ увренъ, что ему лично не угрожаетъ ни малйшей опасности, но, тмъ не мене, торжественность, которою ознаменовывается начало судебнаго разбирательства въ уголовныхъ процессахъ, произвела на него слегка удручающее впечатлніе. Дло въ томъ, что онъ отъ природы обладалъ чрезмрною чуткостью, которая била въ его душ тревогу даже при малйшемъ повод къ опасеніямъ. Тмъ не мене онъ снова успокоился и даже возрадовался въ сердц своемъ съ той минуты, какъ выяснилось на суд отсутствіе у защиты сколько-нибудь всскихъ фактическихъ данныхъ. Выходя изъ суда, Томъ позволилъ себ даже саркастически пожалть о Вильсон: «Мякинная Голова строитъ всю свою защиту единственно лишь на томь обстоятельств, что три старыя двы встртили незнакомую имъ двушку въ глухомъ переулк! — говорилъ онъ себ самому. — Я готовъ дать ему отсрочку въ сто или хотя бы даже въ двсти лтъ съ полной увренностью, что онъ всетаки не отыщетъ этой двушки. Ея фактически уже не существуетъ. Платье, которое придавало скрывавшейся въ немъ особ видъ двушки, сожжено и пепелъ развянъ по втру. Разумется, что при такихъ обстоятельствахъ отыскать ее будетъ совсмъ не трудно!» Соображенія эти заставили Тома въ сотый разъ восхищаться собственной его остроумной изобртательностью, благодаря которой онъ обезпечилъ себ полнйшую безнаказанность и даже устроился такъ, что на него не падало ни малйшаго подозрнія.