Вина и грехи

Меня охватило мрачное предчувствие. Я с трудом удержалась на ногах, когда во двор вошло еще больше воинов. Один шел во главе, за ним по обе стороны – еще по двое, и один завершал процессию. По кивку Нексора они расступились. Из-за них показались маленькая девочка и мальчик постарше. Девочка с черными волосами отца и зелеными глазами матери. Моими глазами. Мое дитя. Я зажала рот рукой, чтобы сдержать рыдания, которые зародились внутри от встречи с дочерью спустя столько времени. На мгновение я забыла о своем гневе и страхе. По всему телу разлилось тепло, когда Эстера приблизилась к нам. Ее волосы были взъерошены, бледные щеки раскраснелись, платье кремового цвета и фартучек залатаны во многих местах. Она воинственно подняла маленький подбородок, и хотя ее губы дрожали, а на щеках виднелись дорожки от слез, малышка не опустила голову, когда отряд остановился перед королевой и мной. Если бы в ее жилах текла только викканская или ведьминская кровь, Эстере было бы всего полтора года. Перед тем как покинуть ее, я наложила на дочь заклинание, которое, как я надеялась, сдержит ее магию и задержит рост. В моих мечтах я всегда представляла ее младенцем. Ребенком, который после моего возвращения не вспомнит, что мать оставила ее. Чары явно не сработали. Потому что моя дочь предстала перед нами ребенком примерно трех лет, и вызов в ее глазах был настолько очевиден, что мне захотелось смеяться и плакать одновременно. Потому что эту непокорность она унаследовала не от меня или своего отца, а определенно от своей тети. Она не простит меня так легко. Ее рука сжала руку мальчика. Следы слез тянулись и по его грязному лицу, а рубашка была разорвана. В его глазах читался страх, но он держался рядом с Эстерой.

– Ты совсем не рада? – спросила Селеста. – Я вернула твою дочь домой. О чем ты только думала, оставляя ее с людьми? Я бы сказала, что это делает тебя еще худшей матерью, чем была я. – Она мягко рассмеялась. – Кто бы мог подумать, что такое возможно?

Мне хотелось целовать щеки Эстеры, гладить ее по волосам. Хотелось обнять ее, но в то же время я не хотела ее пугать. Я поступила с ней наихудшим образом, на который только способна мать, и оставила ее одну. Чересчур умный детский взгляд перемещался с королевы на меня, а затем на ее отца, который им больше не являлся. Наша дочь была до боли на него похожа. Ноги больше меня не держали, и я упала на колени, потянувшись к ребенку. Однако она отступила. У меня разрывалось сердце. Нужно забрать их отсюда, обоих. Я судорожно искала внутри себя хотя бы одну искорку магии, но ничего не осталось. Все, что я не истратила в борьбе за спасение Николая, заблокировал Нексор, я это чувствовала. Словно поток темной силы, его магия обернулась вокруг моей и сковала ее. Они с Селестой играли со мной в какую-то игру. Селеста знала каждый наш шаг. То, что она не поймала нас, не было удачей. Это всего лишь искусно разработанный план. Идеальная ловушка. Нексор совершенствовался в этой игре коварства и интриг на протяжении тысячи лет. Как я могла подумать, что смогу с ним тягаться? И все же я не сдавалась. Необходимо спрятать детей. Все остальное стало неважным. Мне стала безразлична свобода Ардяла и его жителей. Почему я должна бороться за них, если они сами не делали этого? Магия исчезала с этой земли! Но мне было все равно. Магия не имела никакого значения, если теряешь тех, кого любишь. А я уже стольких потеряла. Потеряла Николая. Я решительно закусила дрожащие губы. Нельзя думать о нем сейчас. Нексор и Селеста не получат нашего ребенка. Это мой долг перед ним, пусть я и потерпела неудачу в других отношениях. Он будет жить в Эстере и в моем сердце.

– Дариан, что случилось? Где твоя мама? – спросила я малыша, надеясь, что если он все еще доверял мне, то и моя дочь поверит. – Не бойся. Я с вами. Я буду вас защищать.

Серьезный взгляд мальчика обратился ко мне, но в нем не читалось ни облегчения, ни доверия. Вместо этого он обнял Эстеру за плечи, а она обхватила его за талию. Сын Иваны вырос за последний год и стал довольно большим и сильным для человеческого ребенка семи лет.

– Мама умерла полгода назад. С тех пор я забочусь об Эстере так, как она мне велела. Она сказала, что ты скоро вернешься. Я боялся, что они заберут ее раньше. А ты не пришла. – В его голосе не было упрека, скорее смирение. Под глазами залегли темные тени.

Ивана мертва! Я больше не смогла сдерживать слезы, они побежали по щекам. Мне оставалось только кивнуть и впиться когтями в ладони, чтобы не сломаться.

– Мне жаль, – с трудом выговорила я.

Дариан кивнул.

– Это было нелегко, Эстера растет слишком быстро и иногда заставляет вещи летать. Особенно когда злится. – Он пожал плечами и притянул ее еще ближе к себе.

Моя маленькая девочка подняла на него глаза и улыбнулась с любовью и восхищением.

– Я злюсь, только когда голодная, – объявила она звонким, чистым голоском.

– А голодная она почти всегда, – шепнул мне Дариан. – Так трудно добывать для нее кровь. – Он сглотнул. – Когда дела шли особенно плохо, я позволял ей пить из меня.