Вина и грехи

Внутри меня закипал гнев. Зачем он связался с Селестой? Я бы предпочла, чтобы он объявил ей войну. Это было эгоистично и стоило бы стольких жизней, но мысль о том, что он делает с ней то же, что делали мы…

Выражение его лица смягчилось, как будто Николай понял, о чем я думала.

– Я не шантажирую тебя. Просто хочу, чтобы мы могли доверять друг другу.

Я сухо рассмеялась:

– Мы и раньше друг другу не доверяли. Зачем нарушать славную традицию? Я здесь ради Лупы. Меня волнует только она.

– Лгунья из тебя всегда была паршивая.

Гнев закипел и вылился через край:

– А мне и не требовалось ею быть. Ты знал мой секрет с нашей первой встречи и ничего не сказал. Почему ты переспал со мной в Аквинкуме? Что рассчитывал от этого получить?

Он поднял руку, чтобы откинуть прядь волос с моего лица, но я вздрогнула, и он опустил ее в тот же миг.

– Ты поверишь мне, если я скажу «ничего»? Если скажу, что был так очарован тобой, что безумно тебя захотел?

Его голос звучал так настойчиво, а слова – так искренне, что по моей шее пополз румянец. Как бы мне хотелось, чтобы все сказанное оказалось правдой.

– Было бы глупо в это верить. – Внутри разлилась горечь, как когда жуешь корень горечавки.

– Наверное, да. Я знал, что кто-то из вас двоих, либо ты, либо Кирилл, владеет нашей магией, и я знал, что этот кто-то должен умереть, чтобы мы могли жить. Но я надеялся, что есть другой способ. – Он потер обеими руками бледное лицо. – А в чем твое оправдание? Почему ты мне солгала?

Я прислонилась к стене:

– Я не знала, имеешь ли ты отношение к смерти Софии, а потом боялась, что ты возненавидишь меня, потому что ненавидишь Раду, раз я – его внучка. И оказалась права, ведь после того как к тебе вернулась магия, ты от меня отвернулся. А я действительно ничего не знала. С какой стати мне рассказывать тебе правду о своей семье? Ты не хотел иметь ничего общего с ведьмой. – Я твердо посмотрела ему в глаза.

– Мне жаль, – тихо сказал он. – Магия послужила для меня доказательством того, что ты носительница нашего бессмертия. Я рассказал Алексею о семиконечной звезде, но попросил его ничего не предпринимать, пока… – Его тело напряглось, а поза стала скованной. – Я хотел уехать на одну ночь, чтобы понять, что для меня важнее. Селия или ты. Мне ведь пришлось бы пожертвовать одной из вас.

– А Алексей принял это решение за тебя. – Я сглотнула.

– Когда я вернулся, а тебя нигде не было, я понял, что не готов от тебя отказаться. Вот почему я прервал ритуал и убил Раду. Я не мог принести тебя в жертву, даже ради Селии или своего народа. А потом Кирилл покончил с собой, и я все равно потерял тебя. – Он смотрел на меня с такой нежностью, что мое сердцебиение участилось.

Нам следовало сказать друг другу все это гораздо раньше. И все же пока я решила не раскрывать ему всю правду. Не говорить о том, что у него есть дочь, и не рассказывать о задании Эстеры. Велика вероятность, что я не выживу. Но это не так важно. Лишь бы он выжил, а потом, когда все закончится, перенес Эстеру в Ардял и вырастил ее. Я бы оставила ему послание, чтобы он обязательно ее нашел. Николай заслуживал того, чтобы узнать ее, он стал бы отличным отцом. Один из нас должен выжить. Я не позволю Эстере расти такой же одинокой, как дочь Кати и Илая. В моей семье никогда не было счастливых историй, но вместе с Николаем мы могли разорвать этот порочный круг. Возможно, это не самое мудрое из моих решений, но именно его я приняла сердцем.

– Впредь мы должны работать вместе, ты так не считаешь? – мягко спросил он. – Больше никакой лжи. Больше никаких оправданий.

– Полагаю, под совместной работой ты подразумеваешь, что мы будем следовать твоему плану. – Он поморщился от упрека в моем голосе. – А для этого всем нужно забираться в постель к какой-нибудь ведьме или ведьмаку? Я могу выбрать, кого мне взять, или это ты тоже продумал?

Он моргнул, заметно смутившись, а затем устало потер виски.

– Нет. Такая жертва требуется только от меня, – процедил стригой сквозь зубы, подтверждая мои худшие опасения.

– Неужели не нашлось другого выхода? – осторожно спросила я.

Наверное, правильно было бы рассердиться, но меня одновременно накрыло ужасом и печалью. Из-за него.

Николай опустил голову, не в силах смотреть на меня.

– Был. Я мог бы позволить ей уничтожить твой народ и мой вместе с ним. Пожертвовать своей добродетелью – меньшее зло. Разве ты не согласна? – прорычал он, словно стыдясь своей откровенности. – Полагаю, ты так и не скажешь мне, что искала?

– Не могу.

Стригой рассмеялся – безрадостно и разочарованно.

– Хорошо, видимо, тебе не нужны союзники.

Я в них нуждалась, и очень сильно. Но только не в нем. Он должен выжить и позаботиться об Эстере, если меня не станет.

– Однажды я тоже совершил такую ошибку, – продолжил он. – А сейчас у меня нет времени, чтобы убеждать тебя в обратном. Но предупреждаю, не вставай у меня на пути. – С этими словами стригой пошел вверх по лестнице.

– На каком пути? Что ты задумал? Ты собираешься остановить Селесту? – Я не могла не спросить об этом. – Помочь Лупе и Алексею?