Винляндия

В Коламбусе она целые дни проводила в торговых центрах, Ниндзя-Стенографистка, собирала себе гардероб невидимки — смурые шерсти, тусклые пастели, плоскую обувь с сумочками в тон, бежевые чулки, белое нательное, удивительно, до чего это оказалось нетрудно — самые вялые на вид аксессуары взывали к ней с магазинных витрин, секции для девушек в уценёнках были прямо-таки акрами изобилия, так и ждали, когда в них наконец пороются. Отношения с «плимутом» у неё теперь укрепились, назвала машину Фелисией, купила ей новую магнитолу, мыла минимум дважды на неделе плюс ещё разок на выходных, когда ещё и полировала. Плавала, занималась тай-цзи и продолжала отрабатывать те упражнения, которые выучила в Японии. Она постепенно привыкла к собственному замаскированному облику в зеркале, короткая причёска, временно тонированная в грызунье-бурый, веснушки, подавленные кремом-пудрой, косметика на глазах, которой прежде никогда не носила, медленно превратились в её псевдоним, старая дева из захолустья ведёт совершенно урезанную жизнь, малозаметная красотка прежде времени заросла бурьяном и отдана сусликам.

Поэтому когда они приехали и выкрали её с парковки «Пицца-Хижины», и отвезли обратно в Японию, она поначалу была не вполне уверена, что продажа в белое рабство окажется такой уж благотворной в смысле карьерного шага. Взяли её с такой обыденностью, что она почувствовала себя любительницей. Машинка её осталась на месте, чтоб иногда, через мили и годы, звать её озадаченно, спрашивать, почему не вернулась. Она отбивалась, но — кто бы то ни были — прислали они знатоков, те специализировались на ненанесении урона молодым женщинам. Со временем она услышала вот какую историю: некий клиент готов был уплатить за американскую блондинку с развитыми навыками жоподрючества гонорар в диапазоне от солидного до колоссального.

— Нипочём не угадаешь, что мужчин заведёт, — прошептала её соседка по нарам Лобелия, пока в гостинице Уэно они дожидались, когда их введут в действие, — особ’но тех, с кем познакомимся.

Плотный транспорт и движение грохотали весь день, всю ночь. Шаткая гостиница, здание чуть ли не одноразовое, содрогаясь, втиснулась между линией Яманотэ и Скоростной Трассой 1. Девушки питались якитори с тележек на Сёве, им разрешали выходить, группами под надзором, лишь за покупками и лишь к лоткам под путями. Некоторые эти девушки, раз уж такой рынок, были мальчиками, и подруга ДЛ Лобелия средь них была самой эффектной.

— Ничего себе, — представилась она, — ну ты и в кашу, — после чего пустившись без приглашения в вербальный косметический ремонт ДЛ от волос до ногтей на ногах, а та в какой-то момент лишь пригнулась, пробормотав:

— Наверно, мне записывать что-то надо.

Лобелия примолкла и моргнула.

— Сладенькая моя, я же просто хочу помочь. Подумай только — выставят на торги, что ты там будешь, если всего за доллар девяносто восемь уйдёшь?

— Хорошенькая дешёвка.

— Вот именно, потому я и говорю, что тебе нужна пурпурная подводка и по меньшей мере три разных тени для глаз, поверь мне, я знаю, что этим клиентам нравится, а сейчас, милочка, я б не хотела казаться жестокой, но…

Поэтому когда настал главный вечер, ДЛ вышла к своим покупателям, надев картину ещё одного лица, которое едва могла бы признать своим. Весь зал бурлил ароматами пития, дыма, одеколона. Из скрытых динамиков играли кото и сямисэн. Прислужницы ходили на цыпочках, становились на колени, подносили и наливали. Снаружи в листовой металл бил ветер, сырыми фрикативами кружило городское движение, неоновые краски, некоторые за пределами Токио не известные, превращали улицы в крайне глянцевые витрины трансгрессии и желанья. Но тут, светонепроницаемый за прорезиненными драпировками, аукционный зал краски свои держал при себе, с командой левачащих студийных осветителей, что облучали милосердными сомонами и розовыми девушек в их броских нарядах, каждый предварительно выбран в гигантском гардеробном чулане, вообще-то даже гараже, заполненном всевозможными прикидами, что любой клиент, прошедший через это место, неизменно счёл бы эротичными, сегодня вечером общий фаворит — школьные формы, некоторые усиливают и без того юную внешность, иные надеваются ради менее прямолинейных нюансов, что делают взрослых женщин в детском обмундировании столь повсеместно неотразимыми, и, конечно, много внимания уделяется деталям вроде школьных гербов, фасона ремней, нижнего белья и плиссировки, ибо любая считай-даже-невидимая несообразность тут легко могла бы испортить продажу.

— Девушка, ты не видела придирчивых, — как это выразила Лобелия, — пока не побывала на таком вот японском мясном дефиле.