Винный сноб

Когда я попробовала смотреть на мир по-другому, многое изменилось. Я начала замечать красоту в самых неожиданных местах. Даже монотонные длительные поездки из одного района Нью-Йорка в другой наполнились яркими красками. Больше никакого неопределенного запаха «города» или «улицы». Дорогу к Центральному парку мне указывала приторно-сладкая цветущая робиния, от которой воздух на близлежащих улицах пропитывался плотным медовым ароматом. А по утрам, сразу после рассвета, свежий запах росистых парковых дорожек обрушивался на меня, как холодный душ. Домашние запахи прачечных, насыщенные и проникающие в нос помимо моей воли, обволакивали меня во время воскресных прогулок по Верхнему Вест-Сайду. И тот уголок в Мидтауне, где всегда необъяснимо пахло ванилью, и полоса Вестсайдского шоссе, наполненная резким привкусом холодного металла и соленой воды, тоже обрели свое лицо. Я с нетерпением ждала тихих июльских выходных, когда Нью-Йорк, освобождаясь от части своих жителей и автомобильных выхлопов, снова наполнялся запахами городской жизни: влажные тротуары, на рассвете помытые из шланга привратниками, пахли петрикором; густые ароматы жира, маринада и специй клубились вокруг уличных торговцев фастфудом; из парикмахерских вырывался на свободу запах лака для волос; прогретый полуденным солнцем мусор на задворках кондитерских магазинов начинал источать незабываемое амбре жевательной резинки и кадаверина – для кого-то, возможно, отвратительное. Но я с наслаждением впитывала в себя эти запахи, слыша в них сердцебиение города, в котором жила.

* * *

Пока я лежала в аппарате фМРТ с головой в специальном ограничителе и закрытыми глазами, меня посетила мысль, что это и есть дегустация в самом чистом виде. Даже протоколы винных критиков и стандарты мастеров сомелье не могли сравниться с ней по «слепоте». Более нейтральные условия трудно было себе представить.

Но так же трудно было себе представить худший способ наслаждения вином. Он был совершенно стерильным и лишал вино значительной доли той информации, которую я научилась ценить. Искрящееся золото зрелого вина. Мускус лошадиной попоны в бокале Бордо. У жидкости, струившейся из шприца по пластиковой трубке в мой рот, словно отняли душу.

Эту душу вкладывают в вино люди. Огромный сканер наблюдал за тем, как мой мозг превращает смесь аминокислот и каротиноидов в историю, которая, возможно, заставила бы человека замереть и задуматься о чем-то важном или даже почувствовать себя ничтожеством по сравнению с величием мироздания, не более чем мешком с водой и органами.

Каждый человек способен найти и почувствовать душу, живущую в вине и в любом другом сенсорном опыте, – если знать, что искать. Для этого не нужен трастовый фонд или доступ к бесплатному вину. Не нужны сверхчувствительные рецепторы. Не нужно даже отказываться от кофе и вливать в себя безумное количество алкоголя по вторникам в десять часов утра. Чтобы научиться любить вино и разбудить свои рецепторы, для начала нужно просто обращать внимание. А дальше – наслаждаться вкусом.

Выражение признательности

Я благодарна всем мастерам сомелье, помощникам сомелье, парфюмерам, дистрибьюторам, коллекционерам, экономистам, радиологам, ученым, синестетикам, исследователям, аукционистам и гедонистам, которые поделились со мной своими знаниями и страстью к вину. Хотя не каждый был упомянут по имени, все они сыграли свою роль в создании данной книги, и я с благодарностью вспоминаю каждый разговор. В некоторых местах хронология наших бесед и определенных событий была изменена ради простоты пояснения, но это ни в коем случае не умаляет достоверности данного текста или моей добросовестности в описании опыта, пережитого за полтора года, которые я провела в мире вина и виноделия.