Винный сноб

Раз уж я оказалась в Калифорнии, имело смысл сделать крюк и навестить Тима Ханни – бывшего сотрудника Beringer и одного из первых американцев, получивших звание «мастера вина», являющегося высшим знаком отличия Института мастеров вина. Несмотря на громкий титул, Тима называют «винным антиснобом» за то, что он призывает своих коллег по цеху пересмотреть правила оценки вина. Точнее, полностью отказаться от нынешних критериев. Он пренебрежительно относится к законам составления эногастрономических сочетаний, присуждает золотые медали винам, к которым большинство знатоков даже не притронулось бы, и считает неправильным и самонадеянным советовать любителям вина ценить гран-крю выше Следжхаммер. Пока мы сидели в кофейне недалеко от лаборатории Леи, Тим убеждал меня в том, что принятое среди энофилов понятие «хорошего» вина не имеет никакого отношения к его букету или методу изготовления. По мнению Тима, оно формируется под давлением общественного мнения и стадного инстинкта. В надежде завоевать признание узкого круга винных знатоков, люди, стремящиеся вступить в клуб снобов, подражают их вкусам, и вот оттуда растут ноги у подобных предпочтений. Если ты ничего не знаешь о вине, считай, что ты «чистый лист» и свободен от предубеждений. Теперь подумай о слове «Бордо». Если хоть что-то приходит тебе на ум – может, какие-то ассоциации с замками, традициями или богатыми людьми, – это потому, что где-то в какой-то момент какая-то статья или случайная реплика знакомого повлияла на твое представление о хорошем вкусе.

По словам Тима, чтобы получать удовольствие от продукции именитых, признанных критиками производителей, «ты должен отказаться от своих естественных предпочтений и принять коллективные заблуждения о том, что такое хорошее вино». И это слова человека, который прежде, чем смириться со своим алкоголизмом, продегустировал немалое количество образцов винной классики. Тим утверждает, что каждый из нас обладает уникальной чувствительностью к ароматам, и она должна направлять нас в сторону тех вин, которые придутся нам по вкусу. Считается, что знатоки вина должны восхищаться танинными горьковатыми Бароло, хотя в детстве мы инстинктивно тянемся к сладкому и морщимся от горького: это развившийся в ходе эволюции механизм, защищающий нас от попадания в организм ядовитых веществ. Если ты научился любить Бароло, то твои вкусовые рецепторы, по словам Тима, «не повзрослели, а утратили невинность. Ты отказываешься от природной любви к сладкому и даже учишься изображать удовольствие. И это касается не только вина, но и людей, поскольку таков образ знатока. Ты узнаешь, что должно и не должно тебе нравиться и кто должен вызывать у тебя симпатию или антипатию – в зависимости от его вкусов. Ты учишься критиковать не только чертово вино, но и чертовых людей, которым оно нравится».

Аргументы Тима не новы. Они перекликаются с теорией, которую в 1984 году высказал французский социолог Пьер Бурдьё в своей книге «Различение: социальная критика суждения». По мнению Бурдьё, наши симпатии к определенным явлениям – скажем, к гольфу, тонким рукам, опере, шампанскому – основываются на социальном и культурном капитале, приобретаемом в результате принятия одних целей и отказа от других. Бурдьё утверждает, что ни одно наше суждение не свободно от влияния внешних факторов. В процессе взаимодействия с представителями своего социального круга мы узнаем, что должны – и не должны – любить, чтобы заслужить их признание. В конечном итоге мы начинаем восхищаться тем, что делает нас самих достойными восхищения. «Вкусы категоризируют мир и самого категоризатора», – пишет Бурдьё. В свете подобных рассуждений восторженное отношение энофилов к вину Домен де ла Романе-Конти начинает казаться результатом стечения обстоятельств, капризом случая. Получается, что «хорошим» становится то вино, которое окрестил таковым определенный слой общества – по причинам, не всегда имеющим отношение к содержимому бутылки. И по суждению человека о винах мы, в свою очередь, судим о нем самом. От этого работа сомелье приобретает новый – не очень красивый – оттенок: направляя своих гостей к качественным винам, сомелье, по сути, помогают высшему классу отделять себя от простонародья посредством этого весьма условного понятия «хорошего».