Вино фей

Тот молча повиновался, но, уходя следом за леди Дороти, посмотрел на Черити излишне пристально, точно хотел ей что-то сказать, да не мог.

Но ее это ничуть не волновало. Оставшись одна, Черити рухнула в кресло, ощущая удручающую слабость, почти беспомощность, и около получаса просто бездумно просидела перед камином, глядя в огонь. Мысли, а точнее — воспоминания, проносились в голове так быстро, что Черити едва успевала следить за ними.

Вот граф с улыбкой обращается к тётушке Марджери, не выпуская из рук трости и шляпы, вот — раскланивается у церкви с местной публикой, а вот — танцует с ней, явно игнорируя всех остальных. Потом перед её глазами встало его улыбающееся лицо за карточным столом, его сильные руки и трепещущий на ветру воздушный змей, потом — странные слова о зле… Он тогда сказал что-то очень странное. Что зло можно сотворить, даже не желая того, походя. Вспомнился ей и субботний разговор у них дома. Опять странно, он же тогда чётко сказал, что никаких намерений у него нет. Может, он все же осознал непорядочность и недопустимость своего поведения в Брайтоне и раскаялся в нём? А что он такое сказал о волке, попавшем в облаву?

Постепенно Черити немного успокоилась.

В любом случае — она не подвергалась никакой опасности. Она ещё не знала любви, но понимала, что вовсе не влюблена в его сиятельство. Он не нравился ей, несмотря на красоту и богатство, ибо её слишком сильно напугала в Бате мисс Стивенс, чтобы она могла отнестись к нему без предубеждения. Последние дни, до получения письма, несколько расположили её к Клэверингу: он даже показался ей милым и любезным человеком, но, в общем-то, ей не было до него никакого дела. Раскаялся он в былых грехах или нет — это дело его совести и Бога. Если же он по-прежнему остался собой — что ей за забота?

Но постойте, опомнилась Черити. Ведь почти все девицы в городе потеряли из-за него покой и сон, и первая из них — Вирджиния! С явной ревностью следила за ним и мисс Кассиди. Да, Сесили тоже хотела привлечь внимание его сиятельства. Да что там говорить? Все девицы на выданье в церкви и на балах не сводили с него восторженных глаз!

Но что делать? Мисс Стивенс не только не поручала ей разглашать полученные от неё сведения, но, напротив, дважды повторила, что всё сказанное — сугубо конфиденциально. А без этого письма — кто же ей поверит?

Да и что там письмо… Нужно было смотреть правде в глаза. Черити понимала, что Вирджиния не поверит ни одному её слову, хотя бы и подкреплённому письмом.

Леди Дороти? Материнские амбиции и желание видеть дочь графиней, похоже, тоже были выше и здравой осторожности, и благой осмотрительности. Леди Хейвуд могла лишь подумать, что она, Черити, пытается предостеречь её из желания помешать Джин понравится графу.

Не поговорить ли с Энтони? Но после вечера у Кассиди они точно по странному уговору взаимно избегали друг друга. Винсент? Смешно. Сэр Тимоти? Он был куда разумнее леди Дороти, но он очень любит Вирджинию. Удастся ли ей убедить его? Ведь он был готов отдать дочь за Филипа Кассиди, столь мало интересуясь душой и нравом молодого человека, что это невольно наталкивало Черити на мысль, что ему важнее «пристроить» дочь, нежели думать о её счастье. Впрочем, для него в выгодном браке и было счастье. Что же говорить о браке с графом Клэверингом? Это, наверняка, по его мнению, и было самое большое счастье дочери.

Тут она вспомнила, что кузен Селентайн сегодня хотел поговорить с ней. Но о чём? Сама она знала кузена так мало, что никогда не доверилась бы ему. Он нравился ей, и мисс Стивенс сказала, что он тоже был тогда в Брайтоне, но он дружен с Клэверингом и потому не может смотреть на него непредвзято.

Но если сам граф пробудет здесь совсем недолго, если у него, как он сам сказал, нет никаких матримониальных планов — чего она беспокоится? Да, Вирджиния влюблена в его сиятельство, но если он никак не поощрит её…

И даже если он снова захочет подшутить — тут не гостиница, подсунуть письмо Джин у него не получится. В итоге Вирджиния постепенно опомнится.

Успокоив себя этими рассуждениями, Черити задумалась о предстоящем празднестве в Фортесонхилле. Она никогда не бывала там дальше парадной гостиной, и сейчас решила пойти. Главным образом, ради спектакля. Интересно, где его будут представлять?

Тут она вспомнила о роскошных нарядах мадам Дидье, и подумала, что лучше всего надеть новое розовое платье из купленной в Бате парчи — это как раз подходящий случай. Ей очень нравился рисунок на ткани: по тёмно-розовому фону стелились бледно-розовые, почти палевые цветы с нежными лепестками. Надо попросить Лиззи помочь ей с корсетом…

Среди таких приятных мыслей она услышала гонг на ленч.