Вино и мандрагора (СИ)

Аристократ задумался, но тут что-то снова бахнуло.

— По-моему, это шумит в катакомбах, — сказал Круазель, показывая Дите на внушительных размеров строение, напоминающее склеп, но куда большее по размерам.

— Ну что, пошли? — женщина сделала несколько шагов по направлению к строению.

— Слушай, — Умберто как-то сразу растерял весь свой бесшабашный героизм, и приобрел невиданную для его состояния рассудительность. — Если это расхитители могил, то мы можем вляпаться в большущую лужу дерьма…

Дита потерла нос:

— Ну, мы же можем только зайти и посмотреть. Оставим Люсьена здесь, пусть себе спит, а сами проверим. Если это гробокопатели, то мы быстренько смоемся и позовем стражу. Как тебе идея? — женщина вопросительно посмотрела на физиономию Круазеля, которая в кромешной темноте приобретала совершенно фантазийные очертания.

— Ну давай, только тихонько…

Так, крадучись, они подошли к двери в катакомбы и толкнули ее. С легким скрипом провернулись плохо смазанные петли и решетка открылась. Дита только собралась с духом и приготовилась шагнуть в могильник, освещенный несколькими закопченными сверх меры лампами, когда снова бабахнуло. Женщина и мужчина синхронно прыгнули назад. Дита устояла на ногах, а вот Умберто неуклюже повалился на землю. Пронзительный визг отразился от каменных стен, многократно усиливаясь, но теперь, когда она была поближе, женщине показалось, что страшный звук ей что-то напоминает. Дита решительно шагнула в катакомбы, мельком оглянувшись на барахтающегося на земле Умберто.

Что-то громыхнуло и зазвенело, словно кто-то шандарахнул по стене большим металлическим предметом. Прижавшись к холодной стене, женщина двинулась на звук, который, как ей показалось, доносился из-за запертой трухлявой двери, ведущей в одну из секций катакомб.

Снова завизжало…

Женщина нервно обернулась, услышав позади себя какой-то хруст, но это оказался всего лишь Круазель, который с грацией медведя крался вслед за женщиной. Пугающие звуки немного затихли, и теперь более всего походили на самую обыкновенную ругань. Вот только ругался кто-то в помещении с очень хорошей акустикой. Подойдя к двери, Дита слегка приоткрыла ее и заглянула в склеп…

— Проваливай отсюда! Дура старая! Думал, как умру, так в покое ты меня оставишь! Так нет ведь, и на этом свете подгадила!

— А ты только и знал, что целыми днями играть в эти карты как… как краснолюд какой-то, тьху!

Опешившая Дита жестом подманила Умберто к себе и указала ему на щель в приоткрытой двери. Аристократ неуклюже примостился рядом, заглянул в склеп и выдохнул:

— Охереть…

Если эти двое не были приведениями, то Дита определенно не представляла себе, как могут еще выглядеть привидения. Полупрозрачные, словно сотканные из клубов дыма, мужчина и женщина стояли посреди похоронного зала и громогласно ругались. Их голоса отражались от каменных стен и, резонируя, разносились по всем катакомбам, превращая ругань в адский шум…

— Уж всяко лучше, чем стоять у дверей храма Лебеды и бормотать молитвы с утра до ночи.

— Неблагодарный, я за тебя молилась! Чтобы ты сбросил с себя ярмо азарта!

— Вот, видать, и намолила! Услышали боги твои причитания, радуйся, что муж твой помер! — неожиданно призрак мужчины повернул лысую голову и возмущенно уставился на торчащие из двери физиономии Диты и Умберто. — А вам чего надо? Здесь частная беседа!

— Простите, — сдавленно начала Дита, открывая дверь и фактически вползая в склеп — Круазель навалился на нее всей тушей, не давая подняться на ноги. — Просто услышали, что вы спорите, и заглянули… Думали, может помочь чем… — женщина встала, стряхивая с себя Умберто, который принялся подниматься, крепко держась за дверь.

— Не ваше это дело! — гаркнул лысый призрак и горделиво поднял подбородок.

— Так может вам это… — пробормотал Круазель, — подсобить чем? Мы-то люди добрые, глядишь, и беспокойство унять поможем.

Призрак женщины некоторое время сосредоточенно переводил взгляд с Круазеля на Диту и наоборот, а потом горько всплеснул руками:

— Вот не знаю, кто вы, но, видимо, и правда святой Лебеда послал вас мне, чтобы помочь. Не желаю я целую вечность лежать рядом с этим безбожником! Уберите его из моего склепа!

— Ох и понесло вас, — вздохнула Дита.

Лысый мужичок тоже был не в восторге от заявление его усопшей жены:

— Это мой склеп! — гневно заявил он. — А эта швабра даже после смерти не отцепится! Так и будет мне плешь проедать!

— Куда я смотрела, когда за него выходила?! — со слезой в голосе воскликнула женщина. — Ты даже собственное дитя бы в гвинт проиграл! Неблагодарная ты свинья!

Лысый отмахнулся:

— Да было-то, сука, всего пару раз и то в шутку! Ну сколько раз повторять! А кто все наше имущество на статую Лебеды пожертвовал?!

Дита спрятала лицо в руках: в голове начинало шуметь, а семейная разборка только усугубляла это неприятное чувство.

— Это благая цель! — принялась оправдываться женщина. — Святость пророка навсегда бы изменила этот край азарта и ереси! Откуда мне было знать, что они — мошенники?!

— А я не говорил?! — накинулся на жену лысый супруг. — И всего-то раз пятьсот!