Вино с нотками смерти

— Конечно, я видела Ларису. Она стояла у кулис, ждала свой выход. Я с ней несколько лет назад на курсах вокала познакомились. С ней и Регодой. Меня мама водила заниматься. Хотела из меня звезду сделать. Короче говоря, я ее видела перед выступлением. В коридоре люди ходили. Тима к Тане походил, спрашивал что-то про порядок выступлений во втором отделении. Лисняк вылезал на минуту отсюда. Зазывал к себе выпить. Они тут с Неземной заседали. Старые сплетники. Мне с ними неинтересно. В итоге я пошла в свою гримерку. С девчонками потрепались. В начале антракта пошли к Лисняку. Тут уж не откажешь — приглашение от Ларисы игнорировать нельзя. Там обычно все ей кланяются, благодарят и Регоду славят, — Элла усмехнулась.

— А вот в вашей гримерке все сидели? Все были на месте? — спросил Герман.

— Нет, точно не все сразу… Тима постоянно заходил-выходил. Ира, вроде, все время сидела. Ленка сидела, когда я вошла, потом куда-то выходила. Тамара, кажется, была постоянно. Но времени до антракта оставалось немного. На финальной песне Ларисы все зашевелились.

Элла вышла. Всей компании разрешили пойти в буфет под надзором полицейского. В гримерку Оля оттуда принесла закусок на подносе и присоединилась к Игорю с Германом. На столе они разложили записки с предполагаемым временем убийства и примерным временем выступлений.

— Смотрите, что получается, — начал Николаев, — Регода был задушен либо во время выступления Эллы, либо во время выступления Ларисы. Во время выступления Эллы вместе с ним в гримерке была Лариса, но она вышла оттуда еще когда Элла выступала. Опять у нас получается, что убить мог кто угодно, включая саму Ларису и Эллу тоже. Только Татьяна у нас с алиби, которое базируется лишь на том, что она постоянно находилась возле кулис.

— Чисто теоретически, — заметил Герман, дожевывая бутерброд с салями, — у нее была возможность убить. Татьяну видели все урывками. Никто постоянно рядом с ней не стоял. Некоторые по пятнадцать минут выступали. За это время можно вполне успеть.

— Не забывай, что шанс у убийцы существовал только в конце выступления Эллы либо во время выступления Ларисы, — Игорь по примеру друга взялся за бутерброд. — В конце выступления Эллы Татьяна не стала бы бежать к Регоде, чтобы его задушить. Слишком рискованно — скоро следовало объявлять Ларису. А вот во время выступления Ларисы, ты прав, она вполне могла… Никто бы не заметил, что она отошла в конце первого отделения от кулис. Свидетелей тому нет, что может говорить, как о том, что действительно не уходила оттуда, так и о том, что не обратили на это внимания.

Опять повисло молчание. Троица принялась жевать бутерброды, думая о совершенном, практически на их глазах, преступлении. Отпечатков пальцев на гарроте, конечно, убийца не оставил. В гримерке отпечатков было полно. Вот только они вообще ни о чем не говорили, так как там все успели побывать. Ленина условная любовь к Испании тоже не являлась доказательством.

— Меня смущает пока один момент, — после длинной паузы произнесла Оля. — Когда убийца успел сделать гарроту. Да, незаметно войти в гримерку и придушить можно. Но когда он ее незаметно сделал? Надо взять струну, палочки из темного угла. Крепко накрутить струну на палочки. Где-то эту штуку спрятать, а потом взять и с ней идти в гримерку. Вот ведь задача! И угол тот темный, но не до такой степени, чтобы не заметить человека, который там долго копается.

— Верно, — кивнул Герман. — Я об этом думал. Непонятно.

— А если убийца сделал гарроту заранее? — медленно заговорил Игорь. — Да хотя бы во время репетиции. Или вообще дома. Мы почему-то решили, что делал он ее здесь. Из подручного материала, так сказать. А если он ее сделал заранее, то этот вопрос снимается. Принес в сумке. Или принесла. Потом с этой сумкой пошел или пошла к Регоде. И дело сделано — обратно уже нести необязательно. Пальчики стер и вышел, так сказать, налегке.

***

За кулисами царил полумрак. Ходили люди, проходя мимо говорили: «Отличное выступление! Молодец!», «Здорово!», «Как всегда, умничка!» Из зала слышались аплодисменты. Первые мгновения, как всегда бывало, его сущность и новая личность вступали в некоторое противоречие друг с другом, но вскоре произошло полное погружение. Со сцены позвали:

— Еще раз на поклон, дорогая!

Вышла. Из зала протягивали шикарный букет роз. Ох, как это приятно: красивое платье, с прической стилистка расстаралась, цветы… Все-таки, из этого мира сложно выйти. Советуют — есть более надежные способы заработать, смени работу. А как тут сменишь, когда так и тянет на сцену, петь. А после слушать аплодисменты… Вон, кто-то «браво» кричит! Перед глазами мелькнуло странное видение: какой-то скелет в цилиндре с тарелками в костлявых руках. Ужас, привидится же такое в темном зале…

— Достаточно, я следующего объявляю, — прошипела Таня на ухо.