Виноградные грезы. Найти и потерять

У бара я припарковался через два часа, взвинченный и растерянный. На конференции отвечал на вопросы в каком-то полусне. Опять спросили про Софи: «Мы расстались» – на этот раз обозначил четко.

Вывеска Cotton Candy сверкала в лучах полуденного солнца. Когда я перестану приходить в эту дыру?! Я выкурил сигарету. Что дальше? Прости-извини? Рэтбоун, ты жалок.

– Привет, Асоль. Где Ари? – Я подлетел к барной стойке, которую, как и в предыдущий раз, протирала рыжеволосая бестия.

– Откуда я, твою мать, знаю? – рявкнула Асоль. – Я в няньки ей нанималась? Слежу за ней?! – Бросила мокрую тряпку и ударила по стойке.

Какое счастье, что Ари не успела так озлобиться…

– Прости. – Асоль потерла лоб. – Она наверху. У Джеймса.

– Вы поругались? – осторожно спросил я.

– Нет! – отрезала Асоль, вернувшись к мытью стойки. – Отвали.

– Все же… Стоп! Ты сказала у Джеймса? Ее друга?

Асоль кивнула.

– Вот дьявол! – Я кинулся наверх.

Шаткая лестница скрипела. Руки дрожали. Сердце билось о ребра, а виски сдавило. Убью этого Джеймса! Закопаю на заднем дворе стрип-бара!

Без стука я распахнул первую дверь. Огляделся. Помещение напоминало квартиру-лофт. У прямоугольного стола – раздетый по пояс мужчина. Он спокойно варил кофе. Русые волосы, серые глаза.

В другой момент этот парень вызвал бы у меня человеческую симпатию – он казался простым и добродушным.

– Где Ари? – прохрипел я. Сжал кулаки, и ногти впились в ладони.

– О, привет. Ты Стивен Рэтбоун, верно? – Парень усмехнулся и разлил кофе по кружкам. – Я Джеймс. Ари много о тебе рассказывала.

Он протянул мне ладонь.

Серьезно?

Я проигнорировал жест и повторил вопрос:

– Где Ари?

Джеймс не успел ответить. Позади нас распахнулась дверь ванной комнаты, сквозь шум воды женский голос:

– Ты не видел мои трусики, Джеймс?

– Детка, посмотри за диваном! В прошлый раз они были там! – крикнул Джеймс и послал мне взгляд: «Чувак, ну ты понимаешь».

В прошлый раз? Значит, не Джеймс приходил к Ари, а она к нему? Как шавка прибегала к хозяину, ублажить за дозу?! Во мне что-то щелкнуло. Разгорелось пожаром. Будто перед глазами взорвали петарду.

– Конченый ублюдок! – прохрипел я.

Резко дернул Джеймса на себя. Он не смог ничего сделать, я придавил его к полу коленом. Одна из кружек упала рядом: не разбилась – дешевый пластик. Я замахнулся и оставил на щеке «друга» багровый синяк, разбил губу, вмазал по ребрам.

– Не смей сопротивляться, ублюдок, иначе убью тебя. – Мой голос звучал будто из преисподней, а костяшки заныли и окрасились в алый цвет.

Я избил бы его до смерти – слишком много ярости, бессилия, злости на себя, на Ари… но меня остановил женский вопль.

– Что ты делаешь?! Не трогай его!

Подняв голову, я уставился на зеленоглазую брюнетку. Она приходила в бар за ребенком. Эми… Ми… Эмилия, точно! Она стояла в дверях ванной комнаты в полотенце, с мокрыми волосами, и смотрела с ужасом. Тут я вспомнил, что она говорила во вторую нашу встречу про своего парня.

– Ой… – промямлил я. Очевидно, Ари в ванной не было.

Джеймс скинул меня и, поднявшись, заковылял к Эмилии.

– Ты не говорила, что у тебя есть парень, – кивнул он в мою сторону и прикоснулся к синяку под глазом. Зашипев от боли, Джеймс выругался.

– Он не мой парень!

– Я не ее парень, – на автомате повторил слова Эмилии. – Я думал… Ари… она…

– Что случилось?!

Ари стояла у входа в лофт, скрестив руки на груди. По ее спортивным шортам, топику и кроссовкам я понял: она едва ли делала что-то неприличнее танцев. А ее суровый взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Привет, – зачем-то сказал я и помахал разбитыми костяшками. Можно мне машину времени? Или нейтрализатор [42], как у «Людей в черном»?

Ари проигнорировала мое приветствие и обратилась к друзьям:

– Объясните.

– Этот чокнутый напал на меня! – Джеймс кричал, но без злости, словно его забавляла ситуация. – И разлил мой кофе. – Он грустно вздохнул и позволил Эмилии приложить к его глазу лед.

Сильнее волнует напиток, а не разбитое лицо? Кто из нас чокнутый! И не дал мне сдачи! Сейчас, при свидетелях, когда я с достоинством приму от него пару синяков и, так уж и быть, сломанный зуб.

– Из-за чего напал? – спросила Ари, пытаясь сохранять спокойствие. Ее недовольство выдавало ритмичное топанье ногой.

– Понятия не имею! – Джеймс дотронулся до лица и зашипел от боли. – И правда… из-за чего, друг?

Они синхронно уставились на меня… Упс.

АРИ

– Ты головой думаешь, Стивен?!

– Думаю… иногда, – пробормотал он, следуя за мной подальше от лофта. – Ты рассердилась, что я мог предположить?

– Ты мог предположить: я люблю тебя сильнее, чем ты думаешь, и ценю дружбу, чтобы из-за мести терять и то и другое!

Стивен Рэтбоун стал мудрее? Беру свои слова назад. Я надеялась, он приедет извиниться, поговорить. Но… не устраивать же бои без правил!

Мы зашли в комнату-студию: сегодня тут я набила кучу синяков и растянула связки, игнорируя физическую боль, танцуя до изнеможения, чтобы заглушить боль душевную.