Виновный

Судья со вздохом просмотрел переданную ему папку со статьями. Дэниелу уже приходилось с ним сталкиваться: Филип Бэрон был одним из старейшин. Он сам часто мелькал в таблоидах,[34] особенно после непопулярных вердиктов. Во многие заголовки попали использованные им предвзятые выражения при разборе дел об изнасилованиях. Выглядел он на все свои шестьдесят девять лет.

Королевский обвинитель Гордон Джонс возразил, что присяжные не могли составить предвзятое мнение о подсудимом на основании общественной огласки, потому что имя подсудимого не разглашалось, как и неизвестные прессе детали. Утро прошло в подробном обсуждении статей. У Дэниела заурчало в желудке, и он напряг мышцы брюшного пресса, чтобы это урчание подавить. Было такое впечатление, что все в зале дико устали. Копившееся столько времени ожидание споткнулось о бюрократию. Дэниелу было не привыкать, но, пока Ирен вела сражение, Себастьяна успела одолеть скука. Он рисовал картинки в углу блокнота — цепочку из крохотных колесиков. Дэниел слышал, как он вздыхает и ерзает на стуле.

Судья кашлянул:

— Благодарю вас, я рассмотрел ваши возражения и принял решение, что судебное разбирательство будет продолжено. Однако я напомню присяжным, что они обязаны принимать во внимание только факты, представленные в данном суде, и никакие больше. Кроме того, я обращаю ваше внимание на время и считаю, что настал удобный момент прервать заседание. Мы продолжим после обеда…

Заседание суда закончилось, и Себастьяна увели в камеру.

Ирен ушла из суда до того, как Дэниел успел с ней поговорить, и он спустился проведать Себастьяна. Прежде чем пропустить его, охранник открыл наблюдательное окошко в двери, чтобы проверить, все ли в порядке.

— Себ, ты как? — спросил Дэниел.

Мальчик сидел на краю скамьи, рассматривая свои ступни, которые развернул носками внутрь.

— Сейчас тебе принесут обед.

Себастьян кивнул, не глядя на Дэниела.

— Знаю, тебе скучно… наверное, это самое неприятное в суде.

— Мне не было скучно. Я просто не хотел слушать… — сказал Себ.

— Слушать что? О чем ты?

— Столько плохого про себя…

Дэниел перевел дыхание, не зная, что ответить, и устроился рядом на скамье.

— Знаешь, Себ, с этим будет только хуже.

Он наклонился вперед, опершись на локти, так что его голова оказалась на одном уровне с головой мальчика.

— Мы проиграли первое выступление, — сказал Себастьян.

— Верно, — согласился Дэниел, — но это выступление мы и не хотели выигрывать.

— А зачем спорить, если не собираешься победить?

— Ну, во-первых, потому, что мы привели веские доводы, и ты запомни, что в суде, даже если один судья с тобой не согласен, при апелляции другой судья может решить, что ты прав.

Себастьян молчал, глядя в пол. Дэниел не был уверен, что тот его понял. Подумал, что нужно было объяснить лучше, но не хотел слишком нагружать мальчика. Он представил, как бы чувствовал себя сам, один в камере, в возрасте одиннадцати лет. А ведь он был так близок к этому. Торнтоны могли легко на него заявить.

— Вы мой друг? — спросил Себ.

— Я твой адвокат.

— Я никому не нравлюсь. И присяжным тоже не понравлюсь.

— Присяжные будут оценивать изложенные факты. Понравишься ты им или нет — неважно, — сказал Дэниел.

Ему хотелось, чтобы это было правдой, но он и сам до конца в это не верил.

— А вам я нравлюсь?

Себастьян взглянул на него. Первым побуждением Дэниела было отвести взгляд от буравящих зеленых глаз, но он выдержал контакт.

— Конечно, — ответил Дэниел, чувствуя, что снова переступает черту.

До начала заседания оставалось совсем недолго. Дэниел купил сэндвич рядом с собором Святого Павла и съел его, глядя на Кэннон-стрит. Себастьян заразил его своим подавленным настроением, и в голове крутились заданные мальчиком вопросы.

У него было нехорошее предчувствие — то ли страх перед исходом процесса, то ли сопереживание мальчику в том, с чем ему пришлось столкнуться. Его давил груз ответственности. Вдруг на бордюр перед закусочной села ворона. Дэниел перестал есть, наблюдая, как та заглатывает схваченный на тротуаре брусок жареной картошки. Птица настороженно подняла голову и посмотрела на Дэниела, блестя клювом. И тут же улетела, взмыв в потоке воздуха к вершинам зданий с барочными фантазиями, высеченными из портлендского камня.[35] Дэниел следил за ее взлетом, пока птица не исчезла из вида.

Он думал о значении слов.

Побег: контроль над противоборствующими силами, противопоставление веса и подъема, силы притяжения и стремления ввысь.

Драка или побег — тело одновременно готово к обоим вариантам: можно атаковать то, что представляет угрозу, или убежать от него.

Уже много лет Дэниел не чувствовал необходимости бежать, но теперь она вернулась. Он боялся результата и ответственности за ту роль, которую ему предстояло в нем сыграть.

Когда Дэниел вернулся в Олд-Бейли, Ирен шагала взад-вперед перед залом суда с прижатым к уху мобильником. Полы мантии развевались у нее за спиной. Проходя мимо, он подмигнул ей, и она подняла на него взгляд.