Виновный

— Им должны запретить говорить такие вещи, что я не могу его контролировать, что мне было все равно, что он угрожал другим детям. Когда он пытался порезать ту девочку осколком стекла, меня рядом не было.

Голос у нее был резкий, лицо растерянное. Она вдруг превратилась в старуху.

Дэниел попытался успокоить ее:

— Помните, что, когда обвинение опускается до подобных вещей — дурная репутация, информация из вторых рук, — это происходит потому, что обвинителям без них никак. Доказательства у них в основном косвенные. Обращений к школьным отчетам с записями об агрессивном поведении можно было ожидать, просто помните, что это не доказывает…

— Это я виновата, вот что они все хотят сказать, — перебила его Шарлотта. — Это суд надо мной. Его признают виновным и скажут, что это я во всем виновата?

Дэниел сочувственно сжал ее плечо:

— Никто этого и не говорит…

Она отвернулась, а когда повернулась за новой затяжкой, Дэниел увидел, что она плачет. Черные слезы бороздили в тональном креме на коже тонкие дорожки.

— Вы его мать. Ему всего одиннадцать лет, и его судят за убийство. Это может сломать ему жизнь. Нужно, чтобы вы были сильной.

В судебном дворе мрачной кучей сгрудились полицейские фургоны. Двор напомнил Дэниелу ночную ферму и сараи, где держали скот. Дверь аварийного выхода, в которую они выскользнули, хлопала на ветру.

— Хочешь сказать, сильной, как ты? — спросила Шарлотта, прикладывая костяшки пальцев к нижним векам, стараясь не размазать тушь.

Вздохнув, она положила ладонь Дэниелу на грудь. Он почувствовал, как кожу под рубашкой обожгло от ее прикосновения.

— Ощути, какой ты сильный, — сказала она.

— Шарлотта, — прошептал Дэниел, отступая назад и упираясь спиной в стену.

Его настиг запах ее пьянящих духов и отдающее табаком дыхание. Ее губы замерли в нескольких миллиметрах от его собственных. На лацкан ее жакета, дрогнув, упал столбик пепла. Дэниел выпрямился и коснулся стены затылком.

Она медленно опустила руку, и он почувствовал внизу живота ее длинные ногти. Он напряг брюшные мышцы, и кожа под рубашкой зазудела от ее прикосновения.

В ней было что-то почти отвратительное — потекшая тушь, забивший поры толстый слой тонального крема, — но Дэниела захлестнула волна сочувствия.

— Довольно, — прошептал он. — Вы нужны своему сыну.

Шарлотта отпрянула назад, обретя благоразумие. Она казалась убитой горем, но Дэниел знал, что дело было не в том, что он ее отверг. Глаза размазались, желтые пальцы с дрожью прижали к губам окурок.

— Прости, — выговорила она и позволила сигарете упасть на землю.

Дэниел придержал ей дверь.

— Корона вызывает Джеффри Рэнкина.

Дэниел наблюдал, как мужчина встал и направился к свидетельской ложе. Он казался слишком высоким для зала суда, срез брюк болтался у верхнего края ботинок. У него были аккуратно подстриженные редеющие волосы и постоянно поднятые кверху брови. Когда он клялся перед лицом Бога не говорить ничего, кроме правды, у него на губах появилась легкая улыбка.

— Мистер Рэнкин, вы заявили в полицию о том, что были свидетелем драки между двумя мальчиками в Барнард-парке во второй половине дня восьмого августа. Это верно?

— Да. С тех пор я не пропускаю ни одного выпуска новостей и думаю, что если бы я тогда что-нибудь сделал… — Голос у Рэнкина был совершенно равнодушным.

— В показаниях от восьмого августа вы заявили, что видели две драки между этими мальчиками. Когда именно это было?

— В первый раз, когда я их увидел, было около двух часов дня. В это время я всегда выгуливаю собаку, чтобы она по-быстрому сделала свои дела после обеда.

— Опишите, пожалуйста, двух мальчиков, драку между которыми вы видели.

— Ну, могу только повторить то, что сказал полиции: оба были темноволосые, примерно одного роста, но один немного поменьше. На одном была белая рубашка с длинными рукавами, а на втором — красная футболка.

— Милорд… прошу вашу милость и присяжных открыть страницу пятьдесят семь в своих подшивках, где находится фотография и описание одежды Бена Стокса в день его смерти, в частности красная футболка, — сказал Гордон Джонс.

Заглядывая в собственную подшивку, он спустил очки на самый кончик носа, где они с трудом удерживали равновесие.

— А на пятьдесят восьмой странице, — продолжил он, — приводится описание одежды, обследованной судебно-медицинскими экспертами, которая была на подсудимом в день убийства… Вы знакомы с кем-либо из тех двух мальчиков?

— Нет, я не знал, как их зовут, но я их видел раньше. Мне были знакомы их лица. Мы живем недалеко друг от друга, а я постоянно гуляю с собакой.

— Расскажите нам о том, как вы увидели их в тот день в первый раз.

— Я выгуливал собаку, не в парке, а вдоль тротуара вниз по Барнсбери-роуд. Пес у меня старый, любит все обнюхать. Я же люблю ходить быстро, и он меня выматывает. В тот день все было как обычно, может быть, даже еще медленнее. Было солнечно. В парке было довольно много народу, и мне встретилось несколько знакомых собачников, но потом я обратил внимание на двух мальчиков, которые дрались на самом холме.

— Насколько далеко вы находились от мальчиков?