Виновный

— Сержант, вы твердите одно и то же. Думаю, вы согласитесь, что он уже ответил на эти вопросы. Может, пойдем дальше? — сказал Дэниел.

Себастьян вздохнул, Дэниел поймал его взгляд и подмигнул. Мальчик широко улыбнулся и попытался подмигнуть в ответ, сощурив оба глаза.

— У меня не получается, смотрите. — Он зажмурился. — Мне нужно тренироваться.

— Но только не сейчас, — вставил сержант. — После драки вы пошли на игровую площадку?

Себастьян довольно улыбался с крепко зажмуренными глазами, и сержант раздраженно посмотрел на Дэниела. Тот прокашлялся и осторожно дотронулся до руки Себастьяна:

— Я знаю, что ты устал, Себ, но потерпишь еще немного?

— Вам больно?

— Спасибо, уже нет.

— А кровь была?

— Все уже прошло.

— Кровь била фонтаном?

Мятно-зеленые глаза широко открылись.

Ошеломленный, Дэниел ощутил быстрое сердцебиение. Он покачал головой, распрямляя плечи, и заметил, как полицейские облизывали губы, наблюдая за мальчиком.

— Что случилось, когда вы пришли на детскую площадку?

— Мы высоко залезли и играли на шинах, а потом я сказал, что хочу домой, потому что проголодался.

— У меня есть фотография этой площадки, покажешь, где вы лазили?

— Я хочу к маме.

— Потерпи немного, Себастьян. Мы попросили твою маму подождать снаружи, и ты увидишь ее, как только расскажешь нам, что произошло, — пообещал сержант.

Дэниел понимал, каково быть маленьким мальчиком, которому запрещено видеть мать. Он вспомнил собственное отчаяние и представил, что Себастьян чувствует то же самое.

— Покажи мне, где вы лазили? — настаивал сержант.

— Я не знаю, — захныкал Себастьян. — Я хочу к маме…

Дэниел выдохнул и мягко припечатал стол ладонью:

— Мой клиент ясно дал понять, что хочет, чтобы его мать вернулась.

— Она согласилась выйти, чтобы мы могли поговорить с ним без нее.

— По своему желанию мальчик имеет право на присутствие матери. Он не будет отвечать на вопросы, пока она не вернется.

Допрос прервали, и сотрудник участка отправился за матерью Себастьяна. Дэниел вышел в туалет, и сержант Тернер догнал его в коридоре:

— Послушай, сынок, понимаю, это твоя работа, но мы оба знаем, в чем дело. Не буду тебя учить. Ты стремишься показать Себа в лучшем свете, под лучшим углом зрения, что бы он ни сделал, — но паренек хочет выложить всю правду. Он маленький мальчик, и он сам хочет рассказать о том, что натворил, — ты должен ему это позволить. Это он, ему нужно только признаться. Ты не видел, как он расквасил тело того малыша, а я — видел. Я видел! Тебе не пришлось утешать…

— Притормозите, ладно? Верните его мать, и продолжим допрос. И смиритесь, если он затянется.

— Шеф полиции только что согласился еще на двенадцать часов.

Дэниел кивнул и сунул руки в карманы:

— Пока до четырех часов во вторник, но мы запросим у мирового судьи дополнительное время. Его у нас будет завались, даю слово, — сказал Тернер.

Войдя в комнату дознания, Дэниел открыл блокнот на чистой странице. Из противоположного угла за происходящим следил глаз видеокамеры.

— Твою маму сейчас приведут.

— Вы их отругали? Вы хороший адвокат.

— У тебя есть право увидеть маму, если ты так хочешь. Моя работа в том, чтобы объяснить тебе твои права.

Духи Шарлотты появились в комнате раньше ее самой. Она села по другую сторону от сержанта Тернера. Дэниел был уверен, что ее попросили занять место подальше от сына и держать рот на замке.

Когда сержант начал задавать Себастьяну вопросы, она сидела молча, почти не глядя на ребенка. Ее внимание сосредоточилось на браслете, перекочевало на юбку, на лунки ногтей, а потом на Дэниела. Записывая вопросы сержанта и скупые ответы Себастьяна, он чувствовал на себе ее взгляд.

Сержант Тернер вычеркнул что-то у себя в блокноте, а что-то, наоборот, обвел.

— Правильно. Давай вернемся к тому, с чего начали: к детской площадке. Расскажи мне еще раз про вашу с Беном ссору.

— Я уже говорил, — заявил Себастьян, снова показывая в оскале нижние зубы, — это была не ссора, это была дискуссия. Я сказал, что пойду домой, но он не хотел меня отпускать.

— Расскажи еще раз про вашу дискуссию.

Дэниел кивнул Себастьяну, чтобы тот отвечал на вопросы. Он хотел успокоить мальчика. Потеря самообладания выставляла Себа виновным, а Дэниел был против того, чтобы ребенок уличал сам себя. Так же как и полицейские, адвокат недоумевал по поводу внезапной ярости Себа, но хотел, чтобы показания были последовательными. Дэниел решил попросить перерыв, если Себ опять выйдет из себя.

— Мы забрались по шинам на самый верх деревянной лазалки, — продолжил Себастьян. — Там очень высоко. Я устал и думал про маму, что у нее болит голова. Я сказал, что мне пора домой, но Бен не хотел меня отпускать. Он заставлял меня остаться. Потом он разозлился и начал толкаться, и я сказал ему, чтобы он перестал.

— Он начал толкаться?

— Да, он хотел, чтобы я остался играть.

— Ты разозлился, когда он тебя толкнул? Ты толкнул его в ответ?

— Нет.

— Может быть, ты столкнул его с лазалки?

— Сержант, он ответил на ваш вопрос, — вмешался Дэниел, его голос прозвучал неожиданно громко для такого маленького помещения.