Вираж бытия

— Работаете? Это хорошо. От авиаторов на вас жалобы поступают, будто бы вы не можете выполнить поставленные ими задачи. Вот, и товарищи из ОГПУ заинтересовались. Так что проблемы эти нужно как можно скорее разрешить.

— Понимаю, — произнес побледневший как полотно Поликарпов.

— Что это за проблемы? Может быть я чем-нибудь помогу?

— Они касаются инженерных задач, товарищ нарком. — предельно вежливо ответил Николай Николаевич, намекая на некомпетентность собеседника в подобных вопросах.

— А вы их проговорите. Объясните мне — что не так. В конце концов, если конфликт возникнет, я хочу быть в курсе. Чтобы, если получится, вас отстоять. Мне нужен инженер-конструктор. А им, видите ли, не нравится, что вы сын священника и верующий. Социально чуждый элемент.

— Боже…

— В связи с особыми обстоятельствами я поставил вопрос ведения разработки истребителя И-1 под свой личный контроль.

— А Авиатрест?

— Там вздохнули с облегчением, ведь и ответственность теперь на мне. Дело это архиважное. Внешнеполитическая обстановка накаляется день ото дня и может так оказаться, что внезапно грянет война. А мы к ней не готовы. У нас ведь, по сути, нет ни одного нормального современного истребителя, готового на равных драться с самолетами потенциальных противников. Сами понимаете — авиаторы нервозны. И Авиатрест, который за все это отвечает. Новую модель разрабатывать — это дикость и глупость. Когда? У нас нет столько времени.

— Понимаю, — часто закивал головой Поликарпов. — А научно-технический комитет?

— Я решу с ними вопрос. Главное — дать армии хороший истребитель. Поняли?

— Понял.

— Хорошо. Тогда давайте вернемся к самому началу нашего разговора. Рассказывайте — что у вас с истребителем. И-1, так он маркируется?

— Все верно, — кивнул Поликарпов. И, открыв папку, начал доставать бумажки и вещать.

Фрунзе же встал со своего места и подсел рядом. С боку. Чтобы не сидеть с конструктором в оппозицию. Да и так лучше было видно.

Суть проблемы сводилась к тому, что истребитель был склонен к падению в неуправляемый штопор. Да и вообще был не очень продольно устойчив.

Причину Поликарпов не знал.

Как и никто в те годы, так как научная проработка вопроса стояла в начале своего пути. Фрунзе же краем уха когда-то слышал о том, что беда была в сильной задней центровке. Из-за чего СХА достигала 52 % в первых образцах. Он над машиной поработал, сместив чуть двигатель вперед и немного уменьшил этот показатель. Но до искомых 20–30 % даже близко не довел. Хотя в XXI веке, когда он спросил у профильного специалиста о проблеме данной машины, была указана именно эта особенность. Так что, вдумчиво выслушав Николая Николаевича, Фрунзе в директивном порядке приказал уменьшить СХА до 25–30 %.

— Но как же маневренность? Как же управляемость?

— Маневренность доберете большей площадью элеронов.

— Тогда станет сильно тугим штурвал.

— Сделайте элероны раздельными. И так, чтобы сначала отклонялась одна створка, потом вторая. В моменте это должно уменьшить усилие. Может быть и не пропорционально, но сильно.

— Попробую.

— Не попробуйте, а сделайте. И вот еще что. Вам не кажется, что расположение радиатора сильно тормозит самолет. Вон какой лобастый профиль. А я слышал, что идеальное тело с точки зрения аэродинамики подобно веретену.

— Да как же его еще разместить?

— Вот смотрите. Воздух проходит через радиатор. И куда он девается?

— Обтекает мотор.

— Он утыкается в мотор, формируя противоток. Из-за чего вот тут, — ткнул Фрунзе в радиатор, — получается воздушная пробка. Чтобы ее избежать нужно ставить радиатор так, чтобы поток свободно сквозь него проходил. Эффективность охлаждения в этом случае резко вырастет, поэтому размер радиатора можно будет также сильно уменьшить. Вот смотрите…

И Фрунзе изобразил эскизом Поликарпову носовой обтекатель от чего-то в духе Як-1. Не забыв про колпачок обтекателя винта. С «носопыркой» радиатора под винтом, расположенного там продольно.

— А куда девать винт?

— Редуктор поставьте. Чтобы он в центре сечения фюзеляжа был.

— А… хм…

— Сам обтекатель можно делать на деревянном болване, выклеивая его из тонкого шпона, предварительно его распарив. Кстати, радиатор вообще можно перенести вот сюда, сделав продольным. — нарисовал он выступ на «брюшке» самолета под кабиной пилота. Из-за чего силуэт, похожий не то на «Спитфаэр», не то на «Мустанг».

— Зачем?

— Мне говорили, что с точки зрения аэродинамики так поступать выигрышнее. Меньше встречных потоков и завихрений, создающих дополнительное сопротивление самолету. Да и винт в таком варианте работает эффективнее из-за более гладких потоков. Плюс сам радиатор туда можно впихнуть больше, под более мощный двигатель.

— Так может сразу так и сделать?

— Не спешите. Сейчас главное — максимально быстро довести самолет и запустить его серийное производство. Так-то доработок может быть много. Например, фанерная обшивка крыла, чтобы его меньше скручивало. Или нормальный закрытый фонарь кабины. Пусть даже стеклянный. И так далее. В общем, на мой неискушенный взгляд, конструкция самолета у вас отличная. Главное — довести до ума.