Виражи эскалации

Ему же отсюда, с места, всё виделось куда наглядней, а потому до начальства следовало обязательно довести главное: суть расчётов сводилась к тому, что если бы это были французские торпеды, стоящие на пакистанской ПЛ, то дальность действия у них (из максимальных характеристик) всего 18 километров – они бы просто не дошли до цели с того расстояния, с которого были пущены. Но ключевым показателем являлась зафиксированная скорость торпед – под 50 узлов. А вот это, скорей всего, указывало на американскую серию «Мk».

– Вот и сложились все фрагменты мозаики. Всё-таки американцы. – Удивления не было. Даже не оглядываясь на дымы' за кормой – на осевший дифферентом, склонившийся креном «Проворный», Андрей Геннадьевич остро ощущал и понимал необходимость в реабилитации.

Сто́я, выстаивая своё на мостике (ГКП) флагманского крейсера, слыша все поступающие доклады, переговоры по «громкоговорящей», прочие звуки, переклички вахтенных и операторов боевых постов, он явно и ясно представлял себе эту субмарину: чёрный вылизанный обводами силуэт с рубочными рулями глубины: «Что-то из многоцелевых ударных „Стёржен“ или „Лосов”[252], не иначе…»

И неожиданно для себя пасовал перед её какой-то изворотливой неуязвимостью: дважды нанесла удар и растворилась в водах океана… Возможно, что уже безвозвратно, а значит, безнаказанно. Допускал, однако не верил, что враг сделает ещё один «подарок» и снова атакует, тем самым «засветившись».

«Ещё неизвестно, как мы отреагируем на этот „подарок“. Сумеем отразить, будучи теперь более чем в полной готовности?»

Не верил Скопин, что засевший в своём «центральном» неизвестный кэптен или коммодор (в представлении – «хитрый и опытный чёрт») пойдёт на риск, «поднырнув» на сближение с кораблями.

«Москва» и «Петропавловск» двигались фронтально, «подчищая» глубины моря корабельными ГАС, причём БПК сместился южнее, разнося зону охвата. И для полновесной обоймы не хватало правофлангового корабля ордера…

Впрочем, сейчас обнаружение ПЛ большей частью зависело от работы авиакрыла.

Флагманская группа АБУ (автоматизированного боевого управления) просчитывала вероятные векторы движения субмарины, выдавала целеуказания. На тактическом планшете специалисты наносили ориентиры, в том числе и по корректирующим докладам экипажей вертолётов.

В данный момент Ка-25 расширяли поисковое поле, обшаривая направление на северо-запад в полусфере 220–330 градусов.

«Поисково-уничтожительная противолодочная задача» – так это называлось.

Обычно подводные лодки потенциального противника, а конкретней – скоростные атомные, обнаружив за собой слежение, отрывались, развив максимальный ход.

Скопин помнил по бытности службы на учениях в Средиземке: когда таким АПЛ плотно садились на хвост, супостаты пользовались дешёвым приёмчиком – попросту уходили в территориальные воды Италии или Испании.

«Сейчас у них, кто бы там под водой ни был, такой табуированной роскоши не будет».

Задействовав сразу все вертолёты, надеясь на перехват по «горячим следам» первых десятков минут, кавторанг всё же рассчитывал на успех… при всех своих осторожных оценках и недостойных сомнениях. И ждал, что вот сейчас в эфире раздастся профессионально-спокойный или же радостно-возбуждённый голос командира какой-нибудь машины «Есть контакт!»… Вместо этого на приёмный пост флагмана посыпались чрезвычайные доклады от экипажей «Камовых»!

Палубная авиация «US-marines», в целом на последний час остававшаяся пассивным наблюдателем, вдруг снова выкинула неприятный фортель!

Расчёт американских штабистов, спровоцировавших вылазку авиагруппы LHA-1 «Tarawa» на советские вертолёты, строился на простых концепциях. Из кабинетных далей «тактическая арифметика» выглядела более чем прозрачной: оторванные от ПВО своих кораблей, ведущие противолодочные поиск геликоптеры (соответственно и вооружённые) против самолётов всяко и однозначно уязвимы.

Звено истребителей (три пары) вышло к месту по предварительной наводке барражирующего разведчика «Бронко», давшего приблизительный мониторинг: полтора десятка соосно-двухвинтовых «Гормонов»[253], роящихся в поисковом порядке над акваторией протяжённостью более ста километров.

Бортовая РЛС «Harrier», «подслеповатая» в нижней полусфере, обнаружить цели с практически отсутствующей составляющей «Доплера» (висящие вертолёты), тем более на фоне подстилающей поверхности, оказалась малоспособна. Пилотам приходилось искать противника исключительно визуально, вынужденно снижаясь до уровня «бреющих» волны советских геликоптеров.

Звено сломало тесное построение, рассыпаясь в одиночной «охоте».

Свою задачу – «помешать русским» – с лёгкой руки винг коммандера[254] лётчики Корпуса морской пехоты видели в том, чтобы «сдувать» винтокрылые машины возмущённым потоком (спутной струёй), и на этом поприще открыли для себя много чего «увлекательного». В том числе для разнообразия пользуясь всеми достоинствами самолёта вертикального взлёта-посадки: отклоняя векторы тяги, совершая восходящую горку «по головам», виража́ (или виражируя) впритирку к борту.