Виражи эскалации

– Самое интересное началось, когда… – докладчик не сразу расслышал президента и слегка сбился, – русские продолжали проводить какие-то боевые упражнения, пилоты с «Таравы» доносили, что корабли «красных» активно маневрировали, производили пуски ракет… так вот, посреди всего этого вдруг загорается один из советских фрегатов. Далее события противоречивы в хронологической последовательности. Но по факту имеем… – лейтенант заторопился, будто опасаясь, что его снова перебьют, – русскими снова была обстреляна пакистанская субмарина. Исламабад поднимает шум – обвиняет, протестует, грозит. Москва контраргументирует – в этот раз «придумав» ракетную атаку. Однако фрегат горит и поныне, насколько известно из последних поступлений разведданных. Всё указывает на то, что нападение – не вымысел. Эскадра Паромова активизировалась, подняты вертолёты – ищут атаковавшую, очевидно, другую субмарину.

– Теперь у них учения не похожие на учения, – Рейган легкомысленно повёл бровью, – и что же тут такого чрезвычайного, о чём вы мне так зловеще намекали?

Вопрос был уже обращён к начальнику штаба ВМС США адмиралу Джеймсу Уоткинсу.

– Видите ли, господин президент, – зашёлся тот в объяснениях, – о кризисе мы можем судить только по собственным заявлениям русских. Представьте: доклады поступают от ответственного командира непосредственно с мостика корабля на адрес командующего эскадрой, и так далее по цепочке через штабное звено до самого верха. А там уж, в Москве, глядя на политическую составляющую, могут трактовать ситуацию как им угодно. Большевики горазды умалчивать о своих аварийных ситуациях на море, однако другого им не остаётся. Исламабад продолжает подавать жалобы и ноты, обратившись в международные правовые институты. В Кремле оправдываются. Вариантов за ними я вижу немало… Честно, чёрт поймёшь эту славяно-большевицкую душу. Но есть одно точное «но»: по своим каналам мы знаем, что французы крылатых противокорабельных ракет «Экзосет», базирующихся на подводные лодки, Пакистану не передавали. Только авиационные. Касательно «Гарпунов», тут более чем прозрачно – переговоры на зачаточной, предварительной стадии. Исламабад очень заинтересован в нашем содействии – предоставляет исчерпывающую информацию, в числе которой есть упоминание о том, что экипаж всплывшей пакистанской субмарины подтверждает наличие некой другой подводной лодки, произведшей пуски торпед по советским кораблям. В таком случае есть все основания думать, что и «ракеты» русские всё же не выдумали.

Адмирал выждал паузу и подчёркнуто выговорил:

– Сэр. У нас там, в районе, оперирует атомная типа «Лос-Анджелес».

– Что вы хотите сказать, – вскинулся президент, – что она как-то причастна?

– По-видимому. Есть подозрение, что это наш парень.

Повисла тишина. Хозяин Белого дома попеременно взглянул на своих ближайших соседей за столом – госсекретаря Шульца и директора ЦРУ, как бы испрашивая комментариев. Но первый, как обычно, предпочёл воздержаться, второй, тоже как обычно, не спешил высказываться, посверкивая линзами очков, точно уже выстраивая свои цэрэушные комбинации.

Рейган покачал головой:

– Я всегда считал, что штаб олицетворяет собой логику упорядоченного планирования, в то время как исполнители – командиры на местах, сталкиваясь с непредвиденными обстоятельствами, вынуждены импровизировать, порой допуская… хм, произвол.

– Полагаю, здесь иной случай, сэр, – вставил глава департамента ВМФ, пряча улыбку: Рональд Рейган демонстрировал возмущение, но возмущение тем, что командир подлодки действовал без прямого приказа, а не тем, что влепил по иванам.

– Да, – задался кто-то из сидящих за столом вопросом, – а что мешает связаться с субмариной и прояснить ситуацию?

– По всей очевидности, лодка сейчас таится от русских и не может выйти на связь. У нас есть предыдущие текстограммы, принятые в основном в режиме СНЧ. Но длинноволновый сигнал имеет низкую пропускную способность. Сейчас их анализируют.

– А не могут, например, это быть британцы? – спросил госсекретарь, видимо, «на всякий случай».

– Пф-ф! – фыркнул адмирал Уоткинс. – У своих берегов британцы побряцать ещё могут. Но прошли те времена – в этих во́дах они без нашего дозволения и гальюнные льяла слить не смеют.

За столом такое поминание англичан вперемешку с морскими словечками вызвало глумливые улыбки.

– И всё же, – настаивал Рейган, – если это наш парень, что подвигло его на такое вопиющее нарушение?