Виражи эскалации

Практически, подозревал Скопин, вычислить район обитания ПЛ и обнаружить её, наверняка прячущуюся под слоем скачка, будет не так-то уж просто. Капитан 2-го ранга вернулся к планшету обстановки, где офицеры группы ПЛО обсчитывали поисковую задачу, нарезав акваторию на квадраты, рисуя линии и гадательные пунктиры.

Работа авиагруппы определялась условно локализованной точкой места пуска ракет. Секторы поиска выбирались из расчёта на максимальные дальности. Обосновывалось это анализом обстоятельств атак, больше похожих на диверсию в стиле «кусай и беги».

– А если она предприняла не отрыв, а наоборот – поднырнёт к нам в ближнюю зону под слоем скачка, – ещё выдвинул версию командир группы ПЛО.

Сам Скопин, конечно, не исключал подобный ход за командира субмарины, однако счёл более важным поделиться своими сомнениями о нестыковках в ТТХ торпед. Добавив и о ракетах:

– У «Экзосет», применимых с ПЛ, дальность что-то чуть за сорок кэмэ. А в экспортном варианте может оказаться и того меньше. Я думаю, – надавил он, – что по нам работали «Гарпуном».

И добил ещё одним предположением, что искомая субмарина, возможно, не «дизель-электричка», а вполне себе атомная «американка», со скоростью подводного хода к тридцати узлам.

– Зону поиска надо расширить. С учётом…

Эти соображения «с места событий» обязательно были доведены до командования в Москве. В Генштабе озаботились, подключив ресурсы разведки – неясности подобного рода могли иметь серьёзные последствия.

В тесном сотрудничестве с индийскими спецслужбами, очередным пролётом станции «Мир», в этот раз «осмотревшей» пакистанские порты и морские базы, в целом удалось локализировать местонахождение главной «подозреваемой» – S-136 «Hurmat», возможно, модернизированной под использование противокорабельных ракет. Лодка скрывалась на одной из резервных стоянок флота.

Вместе с тем, согласно агентурным данным ГРУ, не было никаких оснований полагать, что Исламабад вообще успел договориться с французами или с американцами по вооружению своего подплава ракетным оружием.

В штабе всё больше склонялись к мнению о причастности к инциденту третьей стороны, предвзято конкретизируя на наиболее вероятном контрагенте – США.

К таким своим же выводам всё больше и больше стал склоняться и капитан 2-го ранга Скопин.

Противолодочная задача в этот раз оказалась сложной. Вертолёты полосовали небо, роясь над волнами, усеивали море буями, висели, окунув на глубину под слой скачка опускаемые ГАС. Одна группа уже приходила за сменными комплектами РГБ.

Результата всё не было.

Переговоры вертолётчиков периодически выводились в ГКП на «громкую», и Скопин слышал, как какой-то пилот «засорял» эфир комментариями, мол, «если бы после торпедной атаки не удовлетворились „пакистанкой“, а сразу интенсивно искали эту неизвестную субмарину – точно бы уже взяли».

«Если бы не „пакистанка“, не было бы и атак», – догадывался кавторанг. Зная, как легко подстроить факты под удобную версию, сейчас он находил ещё одно косвенное подтверждение возникшим подозрениям:

«Пакистанцев использовали. И получается – подставили. Вопрос – „кто?“, думаю, особо не стоит».

Самое любопытное, что в тех же алгоритмах догадок работали умы на другой далекой, звёздно-полосатой, стороне.

Предварительный сбор поступающих данных формировался по месту в региональном центре разведки флота США, уходя, как положено, по инстанции, стекаясь к самому вашингтонскому верху.

На берегах Потомака

Секретарь департамента ВМФ Джон Леман без долгих прелюдий сразу перешёл к основному:

– С чего всё начиналось, нам известно: пакистано-индийский кризис, спровоцированный провокацией в районе близ Пешавара. Замешанные в деле Советы. На данный момент предмет внимания заострился на морской компоненте: советская эскадра в Аравийском море в прямом соприкосновении со сторонами конфликта.

Министр[247] дал знак неприметному (на фоне высоких рангов) флотскому офицеру.

Тот встал, представившись лейтенантом Мэйсоном из Управления морской разведки, открыл папку, стал коротко и сухо (по-писаному) излагать факты:

– Ориентировочно в 12:30 АМ по местному поясному времени индийский флот прервал учения, проводимые с 8-й эскадрой контр-адмирала Паромова, начав развёртывание против пакистанских материковых баз. Советские корабли остались в месте дислокации, манёвры не прекратили. Спустя примерно час у них произошёл боевой контакт с пакистанской субмариной, в результате которого подлодка всплыла, экипаж вышел в эфир, известив своё командование о нападении и полученных повреждениях. К тому времени в ориентирный район уже прибыл наш ВИЛ-1 «Тарава». Авиагруппа корабля – лётчики Корпуса морской пехоты – вела визуальное наблюдение за действиями «красных», и, можно сказать, инцидент проходил у них «под крылом». МИД Пакистана предъявил ноту Москве. Кремль выдвинул встречные обвинения, заявив, что их корабли были атакованы торпедами субмарины и моряки якобы лишь защищались.

– Это мы уже знаем, – негромко изрёк со своего места Рейган.