Виражи эскалации

Передовой отряд моджахедов, уже начавший взбираться на возвышенность к самолёту, накрыло клубами дыма, разметав взрывами и каменным крошевом. Боец рядом палил из «калашникова», лая на своём наречии в бессилии и злобе.

Смит не понаслышке знал, как «афганские непримиримые» ненавидят и боятся эти вертолёты шурави – бронированная штурмовая машина казалась неуязвимой.

Ещё парочка пятнистых винтокрылов пронеслась, поливая окрестности из пушек. Над «местом самолёта» зависли более громоздкие транспортные Ми-8, высаживая десант.

Стараясь не замечать свист и шлепки рикошетных пуль, закинув М-16 за спину, Смит ползком, перебежками стал быстро передвигаться назад за сопку, где отставала группа со снаряжением. Там два крепких ослика несли на спине ящики со «Стингерами».

Штаб оперативной группы МО СССР

– Товарищ генерал. Сводка с места событий. Новости не самые… – офицер, встретившись взглядом с командующим, непроизвольно остановился… Доводить до начальства не самые хорошие новости и в цивилизованные времена не очень удачная планида.

Генерал молчал, и оперативный ответственный не нашёл ничего лучшего, как продолжить:

– В районе посадки самолёта десантно-штурмовая группа столкнулась с сопротивлением, вступив во встречный бой с крупным отрядом душманов. Противник применил переносные зенитные ракеты. Сбит Ми-8. Сообщают о потерях в живой силе – «трёхсотые», есть и «двухсотые»[270]. Ещё один вертолёт – Ми-24, получив повреждения от ПЗРК, перетянул «за речку» и сел «на вынужденную». На данном этапе боевиков оттеснили, подступы к самолёту удерживаются, однако…

Со стороны генерала что-то обозначилось, и офицер снова прервался, выжидая.

Варенников молчал. Он только что получил данные космической разведки и службы радиоперехвата: пакистанские аэромобильные силы приведены в движение, в боеготовности авиация – истребители-бомбардировщики стоят на взлётных полосах и… информация скорей всего уже устарела. В небе американский самолёт радиоэлектронного дозора. Намерения оппонентов были понятны.

Валентин Иванович помрачнел. Ещё «вчера», когда СССР полноценно присутствовал в Афганистане, пакистанцы даже при поддержке США поостереглись бы на подобные открытые демарши. Сейчас Исламабад мог создать на локальном участке значительный перевес в силах, и, как бы ни прошли бои (в наихудшем варианте), ввязываться в большую драку было чревато. Чревато не соответствующими приоритетам в потерях, а в довесок и какими-то международными последствиями.

Офицер, поедая глазами начальство, принял молчание генерала за разрешение высказаться дальше:

– Согласно докладу командира рейда, контроль над прилегающей территорией на данный момент трудновыполним. Для полного подавления противника потребуется время и большее приложение сил. То есть нет гарантий, что Ми-26 не попадёт под обстрел – слишком большая мишень, в него трудно промахнуться из ДШК, не говоря о ПЗРК.

Помощник продолжал что-то говорить, Варенников думал, опережая: «Неужели придётся принять решение уничтожить самолёт? Наверное, да. Теперь это будет самым простым решением. И наименее затратным, по издержкам. Если принять за издержки гибель людей из-за этого, будь он неладен, „Яка“. И какие-то неизбежные потери в технике».

– Командиру группы приказ: операция по варианту «Б», – услышал категоричное подчинённый офицер, – подготовить бомбовый удар.

По варианту «Б», прежде чем эвакуироваться с места, группа спецназа должна была произвести минирование и гарантированный подрыв самолёта.

Удар с воздуха – как дополнительная перестраховка и зачистка.

Бомбардировщики Су-17М3 уже оторвались от полосы, набирая эшелон. Угроза со стороны пакистанских ВВС предполагала истребительное прикрытие миссии. В небе с территории СССР парами и четвёрками курсировали Миг-23МЛД.

В помещении оперативного штаба стоял рабочий «зуд»: переговоры, распоряжения, приём докладов, регистрация радиоперехвата.

Командующий вышел в кабинет, где размещалась аппаратура ЗАС, подсев к прямому телефону с Кремлём. С самого начала операции обладая полнотой власти принимать самостоятельные решения, Варенников теперь и взял на себя ответственность. Сейчас для него наступали неприятные минуты уведомить «верхи». Там могли возникнуть возражения.

«А медлить нельзя», – трубка ещё покоилась на аппарате, генерал медлил со звонком, ловя реплики из соседнего помещения – дверь он специально оставил приоткрытой, ожидая с минуту на минуту сообщения от рейдовой группы о выполнении задания и оставлении места боя. Тогда «сушкам» – команда, и они там камня на камне не оставят.

Донеслось… услышал:

– Всё. Операцию можно сворачивать, – голос начальника группы связи, всегда выдерживающего нейтральный в субординации тон, сейчас в видимом отсутствии старшего прозвучал несколько раскованно и в странной интонации.

Варенников вдруг подумал, что случилось что-то нехорошее, поднялся со стула, двинув к двери, однако в проёме обозначился возбуждённый заместитель: