Виражи эскалации

Один из «посланцев» почти сразу и сработал. Однако отображаемый «контакт» определялся неясно. Пилот прилежно вернул машину в нужную исходную точку, с борта вниз полетел РГБ с более сложной начинкой, для уточнения.

С этого момента события начинали развиваться стремительно.

Данные с буя потекли в шлемофон оператора-акустика, причём принимаемые какие бы ни было эхо-сигналы полностью затмил активный источник шума – что-то быстро двигалось… молотя винтами на высоких оборотах!

Полученный пеленг на «цель» был немедленно переправлен на командный пункт крейсера. Дистанцию примененный буй не отрабатывал.

Дистанцию определили сами.

Старший на мостике, наскоро оценив сложившийся «рисунок» между вертолётом, среагировавшим буем, неизвестной целью и вверенным кораблём, озабоченно приказал: «Ход малый»… и сразу же – «Самый малый», нетерпеливо ожидая, что выявит гидропост.

«Москва» катила практически по инерции, собственные винты не забивали «уши» акустиков.

ГАС «Орион» заявленно «берёт» среднестатистическую ПЛ с тридцати километров, уверенно – с двадцати семи, в зависимости от общей гидрологии моря и скорости объекта (скрытность – основное достоинство субмарины, крадущейся на малом ходу).

И на сей раз детекция произошла не многим раньше, невзирая на скоростной характер цели.

– Ходовая! – взвинтил напряжение вызов с поста БЧ-7. – Контакт! Пеленг на шум – двадцать градусов левого борта… усиливается. Пеленг не меняется, курс объекта ориентировочно на корабль! Дистанция – двенадцать. Скорость около сорока узлов! Более сорока!

На секунду голос в динамике запнулся – скорость 40 узлов это бесповоротный диагноз… или приговор. Там внизу в недрах корабля оператор гидроакустической станции впился взглядом в экран, где мерцал устойчивый «всплеск», наконец определившись – на самом краю шкалы индикатора обозначились две…

– Торпеды! Две!

Теперь рёвом «Боевой тревоги!» счёт шёл на минуты и на секунды.

Всякая «учебная», всякая «условно боевая» работа сразу переквалифицировалась во взаправдашнее, реальное сражение!

На КПС флагмана, репетуя кораблям сопровождения, немедленно ушло чрезвычайное оповещение: «Подвергся нападению. Вступил в бой!»

Непосредственно на крейсере группа автоматизированного боевого управления приступила к расчёту элементов движения целей, выдавая кораблю решение на уклонение либо расхождение.

Одновременно шла выработка целеуказания на прибор управления стрельбой РБУ «Смерч» для нанесения заградительно-упреждающего удара, путём постановки минного поля! Автоматика определяла углы горизонтального и вертикального наведения реактивных бомбометов, задавая значения глубины детонации бомб.

Режим ведения огня – «залповый»!

…Когда торпеды войдут в зону действия РБУ (6000 метров), а лающий обратный отсчёт акустик перейдёт на кабельтовы, командир БЧ-2 получит свой приказ…

Корабль маневрировал, как ещё одна мера – в надеждах на фору в десяток-полтора минут – успеть выйти с директрисы движения торпед и, как следствие, из-под узкого поискового луча их ГСН[223].

Громкоговорящая трансляция предупреждала экипаж о смене курса… резком повороте… крене. Пройдя череду которых, акустики огорчили, сообщив, что «значения на индикаторе только заметней увеличились, появилось чёткое эхо».

Торпеды по-прежнему избирательно и неумолимо шли на корабль!

Крейсер повалило в обратный галс.

Голосило по трансляции… перекликались напрямую:

– Ходовая!..

– БИП!..[224]

– Рубка гидроакустиков!..

Из последней вели отсчёт:

– Дистанция пятьдесят кабельтовых! Сорок…

Когда «громкая» из динамика затребовала командира на командный пункт, капитан 2-го ранга Скопин сразу, по одному только «затребовала», понял – дело серьёзное. Мешкать не стал.

Где-то по трапам уже затопали, забегали тяжёлые матросские яловые ботинки (по корабельному «гады»), хлопали с хрустом запираемых задраек двери, доносились голоса, окрики.

Получить доступ к управлению, взяв на себя командование, по-быстрому можно было, заскочив в боевой информационный пост. Однако ноги понесли в ходовую рубку – оттуда была прямая «картинка» наружу, так как первая мысль: «учудили что-то американские асы-засранцы»… Точно в подтверждение сверху через слои металла переборок докатился звук близко пролетевшего самолёта.

Однако по «громкой» вдогонку, наконец, уточнили: «Торпедная атака!», предупреждая…

И тут же почувствовал, как повело в сторону – корабль поехал на резкий галс.

Предупреждение о повторном повороте за чередой оповещений странным образом дошло до сознания запоздало, уже у самой двери в ходовую рубку палуба ускользнула из-под ног, и кавторанг кубарем покатился, чувствительно приложившись о какой-то выступ. Вставая, потирая ушибленную ногу, услышал, как снаружи всепроникающе ревут бомбомёты… Когда они в залповом отстреле – не спутаешь.

Кружили в небе «Харриеры»…

Лётчики Корпуса морской пехоты США даже и не подозревали, что русские внизу не просто «развлекаются» учениями, а отражают реальную торпедную атаку.