Виргиния

Уорд, собиравший все городские сплетни, быстро узнал все, что хотел о романе юного Клейборна с дочерью Алана Уокера. За тем он наведался в Галл-Коув и попытался вызвать Истер на откровенность. Но стоило ему произнести сакраментальное имя «Ланселот Клейборн», как воспитанную вежливую девушку словно подменили и она взорвалась, как порох. Взрыв негодования был настолько искренним и сильным, что умудренный жизнью Уорд сразу понял: его не обманули, она влюблена по уши.

– Он просто негодяй, мерзавец, гнусный обманщик! – не могла успокоиться Истер.– Он никогда больше не посмеет прийти сюда! Я не хочу видеть его!

– Он, видимо, пытался исправить свой... хм... промах? – осторожно спросил Уорд.

– Да, но даже проживи он столько, сколько Мафусаил, ему все равно это не удастся!

Уорд вовсе не собирался углубляться в дискуссию, однако случайно затронутый девушкой вопрос о продолжительности жизни Ланса, навел его на одну мысль.

– Губернатор очень обеспокоен, мисс Уокер, тем, что ему, к сожалению, придется повесить парня,– сказал он поднимаясь и беря в руки шляпу.

Девушка сильно побледнела.

– Видите ли, оказывается он был вместе с Бэконом. И попал под влияние этого безумца. Впрочем... уже не важно.

Не сказав больше ни слова, Уорд откланялся.

«Я скоро вернусь, детка», – думал он,– «и тогда посмотрим, что ты скажешь, когда остынешь!».

* * *

Саймон Джонс, зять Артура Уорда, был большим любителем посплетничать. Он целый час не закрывал рта, рассказывая Лансу о подагре своего отца и последней проповеди Брума, в которой тот заявил, что Апостол Павел пытался толковать вопросы веры, не разбираясь в них, чем вызвал споры и недовольство многих прихожан.

Ланс улыбнулся. Брум всегда недолюбливал Апостола Павла, но юноша не считал теологию самой сильной стороной своего бывшего наставника.

– Как дела у Эдварда Уокера? – спросил Ланс.– Достроил ли он склад?

– О да,– ответил Саймон,– и вскоре собирается навестить вас. У него какое-то поручение вашему кузнецу. Его сестра также хотела бы увидеться с вами.

Ланс вскинул глаза:

– Кто сказал вам это?

– Эд.

– Она сама просила его передать вам, что хочет меня видеть?

– Нет, но она присутствовала при нашем разговоре и не возразила брату, когда тот упомянул об этом.

Ланс щедро угостил гостя вином и простился с ним.

В ту ночь он видел замечательные сны.

На этот раз крик совы в кедровой роще у Галл-Коув не остался без ответа. Она вышла к воротам, нервно комкая носовой платок и кусая полные губы, все такая же испуганная и непреклонная.

Перед ней стоял не дикарь в изорванной кожаной одежде, а гладко выбритый молодой человек в начищенных сапогах и бархатном камзоле. Стоя друг напротив друга в весенних сумерках, они долго молчали.

– Я получил твое послание,– наконец сказал Ланс.

– Я не посылала ВАМ никаких посланий.

– Мне передали т... вашу просьбу.

– Я никого ни о чем не просила.

– Что ж, забудем об этом. Вы вышли поговорить со мной. Я приходил и раньше, много раз, но напрасно.

– Мой отец... Это он приказал мне встретиться с вами.

Ланс едва не задохнулся от неожиданности.

– Я никогда бы сама не вышла к вам, Ланс Клейборн! – вскричала девушка.– Я ненавижу, ненавижу вас! – и она повернулась, как бы собираясь уйти.

Он схватил ее за руку, затем, опомнившись, отпустил. Снова повисло неловкое молчание. Где-то в лесу пронзительно свистнула ночная птица.

– Не важно, почему вы вышли ко мне,– сказал Ланс.– И это правда, что бы там не нашептывала мне моя гордость. Я люблю вас. Ваш образ повсюду преследует меня. Я вел себя как последний дурак, но все же рассчитываю на ваше прощение. Если вы действительно меня ненавидите, я сам возненавижу себя навсегда.

Ланс не знал, да и не мог знать, что происходило в душе девушки. Она была рядом, и он забыл обо всем остальном. Он снова взял ее за руку.

– Я не люблю вас,– заявила она.– И скоро... очень скоро вы сами меня возненавидите!

– Возненавидеть вас?

– Да.

Внезапный шорох за спиной заставил его обернуться и впиться глазами в переплетение длинных вечерних теней.

– Не обращайте внимания,– шепнула ему Истер.– Давайте пройдем немного вперед.

Озадаченный, он последовал за ней.

Она остановилась и снова шепнула:

– Не говорите громко, прошу вас,– девушка подошла вплотную к нему и с нервным смешком сообщила: – Сегодня я – Далила, Ланс Клейборн. Выслушайте меня, прошу вас... и вам ничего не сделают.

Он опустил руку на эфес шпаги.

Истер остановила его:

– Пожалуйста, не надо! Слушайте. Мой отец велел мне встретиться с вами и позволил вам навещать меня здесь, в доме. Он считает вас самым опасным бунтовщиком после Бэкона и... и...

Ей пришлось вцепиться в его руку, уже готовую выхватить клинок из ножен, и это помешало закончить фразу. Она дрожала, как испуганная лань.

– Я начинаю понимать,– тихо произнес Ланс.– Губернатор приказал, и ваш отец...

– Да,– шепотом подтвердила она.

– И вы презираете меня?

– Я? Нет... то есть, да. Вы...

– И себя, надо полагать, тоже? – он гордо выпрямился.

– Да,– после долгой мучительной паузы призналась она.

– И мне позволено видеться с вами лишь затем, чтобы ваш отец и вы могли исполнить волю губернатора?