Виргиния

Медвежья туша доставила им много хлопот. Они вдвоем еле дотащили ее до хижины на сооруженных Лансом из стволов молодых деревьев импровизированных салазках. Зверь принес им столь необходимое мясо, сало и теплую шкуру.

Истер не занималась раньше подобной работой. Ее спина ныла, руки покраснели и опухли, но с губ не слетело ни слова протеста. Но в конце концов туша была разделана, мясо заготовлено впрок, вычищенная шкура сохла у очага.

– Если завтра опять польет дождь,– заметил Ланс,– ручей может выйти из берегов. Я очень рад, что индейцы не добрались до этой хижины. Вот когда я был с Бэконом...

– Вечно вы говорите о своем Бэконе! Он же бунтовщик!

Он с упреком посмотрел на нее и сказал:

– Да, бунтовщик! Нетрудно прослыть бунтовщиком среди трусливых мужчин и излишне болтливых женщин Побережья.

– Если бы я была виновата в том, что вы мне приписываете, я бы не стала оправдываться и позволила бы вам ненавидеть меня,– холодно ответила она.

– Я сыт по горло этими проклятыми восточными плантациями! – воскликнул Ланс.

– А заодно и мною?

– Да! Вами – в первую очередь! – в его глазах мелькнули злость и обида.

– Вы действительно считаете, что я рассказала Беркли о ваших планах?

– Конечно.

– Вы просто дурак! Я даже отцу и брату ничего не говорила!

– Но меня же арестовали!

И тут словно искорка вспыхнула в его мозгу: Капитан! Капитан того корабля... Ведь он тоже знал о его намерении отплыть в Лондон...

– Мне жаль, что я была груба с вами,– примирительным тоном сказала она.

– А мне не жаль, что я был бунтовщиком! – ответил он.– Можете пойти на берег и позвать на помощь. Быть может, какой-нибудь пират Беркли услышит и спасет вас.

– Спасет? Разве я в опасности, Усак?

– Еще бы! Жить под одной крышей с обросшим небритым виргинцем, гордящимся тем, что его объявили вне закона! Что может быть опаснее?

Но его гнев начал ослабевать, когда она снова назвала его индейским именем «Усак». Это напомнило ему те времена, когда образ девушки мучал и грел его сердце.

– Тогда и я вне закона, Усак. Я пойду с вами. Мы найдем лошадей и ускачем на Запад.

Он удивленно взглянул на нее.

– Да, Усак. Я не знаю, из-за чего на самом деле разгорелась гражданская война на плантациях, но саму себя я наконец поняла. Я хочу уехать с вами. Я буду готовить вам мясо и...– она отбросила ладонью упавшие на лоб волосы, но Ланс успел заметить, что она покраснела.

– Вы и представления не имеете, о чем говорите,– возразил он.

– Но почему?

Он отвернулся и принялся точить нож. Она снова рассердилась, на этот раз из-за его безразличия. Ей нужно вымыться, найти расческу, одежду... нижняя сорочка почти не закрывала ее тела.

– Вас не затруднит выйти ненадолго? – попросила она.– Только не уходите, пожалуйста, далеко. Я вас скоро позову.

Ланс молча поднялся. Вот уже четыре часа он отчаянно сражался с самим собой. Но безуспешно. Она была очень красива. Слишком красива. Он взял ружье и рог с порохом.

– Хорошо,– ответил он и вышел за дверь.

Минуту спустя она окликнула его и попросила нож. Ланс просунул нож под дверь и спустился к берегу. Что она задумала? Он нетерпеливо ждал.

Истер между тем обнаружила в хижине настоящее сокровище – большой свернутый кусок старого остбугского полотна, спрятанный кем-то под подоконником. Отрезав от него несколько ярдов, и украсив материал кусочками медвежьей шкуры, она быстро соорудила себе великолепное платье. Не имея ни ножниц, ни иголки, Истер справилась со всем одним ножом. Затем она аккуратно уложила волосы, стянув их белой лентой от своей нижней сорочки.

Девушка позвала Ланса и от души расхохоталась, увидев его вытянувшуюся физиономию. А он просто смотрел на нее, не в силах отвести глаз от ее смеющегося лица. Все в ней дышало молодостью и жизнью.

– Нам надо уходить отсюда,– хрипло выговорил он наконец.

– Что вдруг? – кокетливо осведомилась Истер.

– Потому что в этой хижине вместе с нами поселился дьявол.

Она снова рассмеялась.

Мысленно обозвав себя последним болваном, Ланс подошел к Истер и обнял ее. Их губы слились в долгом поцелуе...

На следующий день дождь перестал, но вода в ручье не спадала. Однако Ланса и Истер это больше не беспокоило. Старая хижина стала приютом любви.

Куском угля они рисовали на стене очага план своего нового дома, обставляли его мебелью, наполняли детьми, друзьями и любимыми слугами. Истер настаивала, чтобы помимо оружейной в их доме была зала под библиотеку. Зеркала они закажут во Франции, ковры – в Смирне, одеяла и покрывала – в Шотландии...

Влюбленным казалось, что они могут вечно жить в маленькой хижине, мечтая о будущем. Но еще многое предстояло сделать. Ланс должен был найти для нее безопасное место, где бы она спокойно дожидалась его возвращения с запада. Лучше всего для этого подошел бы дом Дэвида Брума.