Виртуальная история: альтернативы и предположения

Таким образом, при итоговом анализе историку следует задаться вопросом, можно ли считать, что принятие германской победы на континенте действительно нанесло бы такой большой ущерб британским интересам, как в те дни утверждали Грей и другие германофобы и как впоследствии признали историки школы Фишера. Здесь дается ответ – нет. Айра Кроу всегда спрашивал: “Если вспыхнет война и Англия останется в стороне… [а] Германия и Австрия победят, разгромят Францию и унизят Россию, в каком тогда положении окажется оставшаяся без друзей Англия?”[794] Ответ историка таков: в лучшем, чем истощенная Англия в 1919 г. Новая оценка довоенных целей Германии показывает, что, если бы Британия осталась в стороне – даже на несколько недель, – континентальная Европа превратилась бы в нечто подобное современному Европейскому союзу, но при этом не произошло бы существенного сокращения британской внешнеполитической мощи, вызванного участием в двух мировых войнах. Возможно, получилось бы избежать и краха России в ужасном огне гражданской войны и большевизма: хотя страна все равно столкнулась бы с серьезными проблемами деревенских и городских волнений, если бы война закончилась раньше, настоящая конституционная монархия (после отречения Николая II) или парламентская республика получила бы больше шансов на успех. И точно не произошло бы столь серьезного американского финансового и военного вторжения в европейские дела, которое фактически обозначило конец британского финансового господства в мире. Да, в 1920-х в Европе по-прежнему мог зародиться фашизм, однако особенно убедительно речи радикальных националистов звучали бы скорее во Франции, чем в Германии. Также возможно, что в отсутствие тягот мировой войны инфляции и дефляции начала 1920-х и начала 1930-х гг. оказались бы не столь суровы. После триумфа кайзера Гитлер мог бы так и прожить свою жизнь неудавшимся художником и успешным солдатом в Центральной Европе, где господствовала бы Германия и где ему не на что было бы жаловаться.

В опубликованной в 1990 г. статье Иммануэль Гайс заметил:

Нельзя было назвать неверным вывод о том, что Германия и континентальная Европа к западу от России сумели бы сохранить свои позиции, только если бы Европа сплотилась. А объединенная Европа почти автоматически оказалась бы подчинена самой сильной из держав – Германии… [Однако] чтобы храбро встретить наступающие гигантские блоки экономических и политических сил, германскому руководству в объединенной Европе пришлось бы преодолеть предполагаемое нежелание европейцев подчиняться любому из соседей. Германии пришлось бы убедить Европу принять ее лидерство… дать ясно понять, что общие интересы Европы совпадают с просвещенными интересами самой Германии… чтобы после 1900 г. занять положение, подобное тому, которое занимает Федеративная Республика сегодня[795].

Хотя в его соображениях, возможно неумышленно, и проскальзывает спесивость поствоссоединительной эры, в одном он совершенно прав: было бы бесконечно предпочтительнее, если бы Германия смогла добиться гегемонии на континенте без двух мировых войн. Но вина за то, что это не случилось, лежит не только на Германии. Да, именно Германия в 1914 г. навязала войну не расположенной к войне Франции (и не столь не расположенной к войне России). Но – как справедливо заметил кайзер – именно британское правительство в конце концов решило превратить континентальную войну в мировую, в результате чего конфликт тянулся в два раза дольше и забрал гораздо больше жизней, чем забрала бы “первая попытка создать Европейский союз” по инициативе Германии, если бы все пошло по плану. Объявив войну Германии в августе 1914 г., Асквит, Грей и их коллеги помогли гарантировать, что, когда Германия наконец достигла превосходства на континенте, Британия уже не была достаточно сильна, чтобы суметь ее сдержать.

Глава пятая Гитлеровская Англия Что, если бы Германия вторглась в Британию в мае 1940 года? Эндрю Робертс