Виртуальная история: альтернативы и предположения

Фон Хассель опасался восстановления России – традиционной “угрозы с Востока”. Однако в 1944 г. его страхи казались преувеличенными. Волна религиозного фундаментализма, годом ранее свергнувшая последнего царя, грозила скорее вогнать последний гвоздь в крышку гроба России, чем положить начало ее военному возрождению. Однако как показали недавние исследования, это стало первым шагом к резкому повороту в европейской политике. И снова Черчилль принял верное решение, призвав Америку признать новый теократический режим и оказать ему финансовую поддержку. Как только Джугашвили стал патриархом и сосредоточил в своих руках власть над Московией и Сибирью, он и его советники согласились сотрудничать с англо-американцами, что предполагало именно такое разделение мира на “сферы влияния” – за счет Германии, – которого всегда хотел Черчилль. Хотя русские смогли начать наступление на Германскую империю лишь в 1950 г., сложно представить, чтобы войска старого царистского режима воевали с таким же самоубийственным рвением, с каким воевала “Праведная армия”.

Слишком поздно осознав, что опасения фон Хасселя были вполне справедливы, немецкое правительство обратилось к секретному оружию, которое не было применено Гитлером, но разработка которого была полностью закончена. Когда Праведная армия вошла в Белоруссию и Польшу, немцы предъявили ультиматум: если Джугашвили не развернет войска, Волгоград будет разрушен. Но немцы переоценили сдерживающую силу своего нового оружия. По мнению Джугашвили, как показал Джонатан Хеслем, бомба была разработана, только чтобы “пугать людей со слабыми нервами”. Восточная Европа и так была достаточно разорена, чтобы бомба казалась лишь блефом. Патриарх приказал своим войскам идти вперед.

Взрыв первой в мире атомной бомбы и уничтожение Волгограда, несомненно, стали поворотным моментом истории, который не только продемонстрировал беспрецедентное оружие массового поражения, но и обнажил его недостатки в сравнении с многочисленными и в высшей степени мотивированными традиционными вооруженными силами. Как полагал Джугашвили, немцы могут сбросить максимум две бомбы на Россию, но не станут сбрасывать бомбы на собственную территорию. Когда первые российские части форсировали Одер и вошли в Германию, войну можно было считать оконченной. Гражданское население в ужасе бежало на запад, спасаясь от наступающей “азиатской орды”, как назвал российские войска Геббельс незадолго до своего самоубийства.

Тем временем Черчилль и Рузвельт наконец открыли давно обещанный “второй фронт”. Англо-американская высадка в Ирландии и Шотландии в 1945 г. и последующая кампания, оттеснившая немцев на юг Англии, прошли более гладко, чем предсказывали пессимисты (включая главнокомандующего Эйзенхауэра). Однако на французском побережье были сосредоточены гораздо более мощные войска. Только мысль о том, что все заслуги в деле победы над Германией присвоит себе Джугашвили, подтолкнула англо-американцев осуществить вторжение в Нормандию в 1951 г.

Катастрофический провал высадки в День Д окончательно обеспечил победу России. Пока англо-американцы пытались прийти в себя после разгрома, Праведная армия вступила в Вену и фактически получила контроль над всей Центральной Европой. Оставался лишь один вопрос: станут ли оставшиеся на Западе германские войска, измотанные сопротивлением англо-американской высадке, продолжать сопротивление. Как только стало очевидно, что столица пала, они решили сложить оружие. Джугашвили тотчас проинформировал Черчилля, что считает их раннее соглашение о разделе “сфер влияния” утратившим силу в свете обстоятельств. С этих пор вся Европа, за исключением Парижа (который был великодушно поделен на Восточную и Западную зоны), стала российской сферой влияния. Покончив с формальностями, Джугашвили вернулся в Москву и вступил на престол под именем царя Иосифа I.

И все же капитуляция перед российским господством в Европе не подразумевала подобного американского малодушия в Азии. Черчилль довольно рано понял, что американские штаты больше волнует тихоокеанский, а не европейский театр войны. После смерти Рузвельта появилось новое поколение политиков, больше него приверженных чисто американским, а не англо-американским интересам, которое и проложило дорогу к эпохе периодических конфликтов с Азиатской зоной взаимного процветания, где доминировала Япония.