Виртуальные русские и их экономические реалии

Подход М. Вебера к феномену денег отличается неоднозначностью. Деньги у него то выступают как простое средство рыночного обмена, абстрактный и безличный элемент человеческого бытия, то фигурируют как средство подтверждения престижа их обладателя, а следовательно – инструмент социальной дифференциации индивидов. Но в целом М. Вебер идёт путём, противоположным Г. Зиммелю: первый полагает, что ценности общества полностью определяют отношение к деньгам, а второй считает современную культуру, в том числе и сложившуюся систему ценностей, следствием господства денег[59].

Противоречивость денег в наибольшей степени проявляется при рассмотрении их как общественного отношения. Они предстают перед нами и как отчуждающая порабощающая сила (К. Маркс), подчиняющая своей власти все остальные общественные отношения, и как мощный эмансипирующий механизм, позволяющий, по мнению Г. Зиммеля, освободить человека от жёсткого контроля традиционных общественных институтов. Язык денег понятен всем и каждому, что даёт им возможность уравнивать людей, освобождая их от множественных социальных, моральных и идеологических связей. Но, дав людям эти преимущества, монетарная система отношений постепенно распространяется на личные ценности человека, делая его самого объектом купли-продажи и низводя его до уровня простого посредника денег.

Экспансия денег, с позиции Ю. Хабермаса, ведёт к овеществлению общественных отношений. Люди и вещи ценятся на основе их денежной стоимости вне зависимости от их собственных свойств. Деньги разрушают традиционные формы общности людей – семью, сословное общество, государство, этнос и т. д. Вторгаясь в эти общности, деньги разделяют их на тех, у кого много денег, и тех, у кого их нет. Поэтому люди начинают идентифицироваться по их финансовым возможностям независимо от их семейных, сословных, государственных, этнических и прочих различий[60].

Деньги обладают способностью связывать людей друг с другом, тем самым выступая средством коммуникации. «Самые далёкие друг от друга люди, не знакомые, не имеющие ничего общего, никогда не видевшие друг друга, могут вступить в контакт посредством денег, стать взаимно полезными и необходимыми»[61]. Это свойство денег получило отражение в работах многих учёных-социологов. Однако, разделяя общее понимание коммуникативных свойств современных денег, разные авторы отмечают зачастую противоположные их свойства и характеристики.

Н.Н. Зарубина, исследуя деньги в качестве социальной коммуникации, отмечает, что в работах Г. Зиммеля, К. Поланьи, С. Московичи, М. Маклюена и других исследователей деньги уподобляются «универсальному языку» современного общества. Ж. Бодрийяр рассматривает виртуальные деньги постмодернистской экономики как «код», которым «помечены» практически все сферы жизни. Э. Гидденс видит в деньгах одну из базовых «символических систем», обеспечивающих освобождение общественных институтов от локальной привязки, их универсализацию в глобальном масштабе. В противоположность этому «универсалистскому» подходу В. Зелизер обосновывает концепцию «создания множественных денег» как специфических «диалектов» различных социальных групп для разных типов отношений[62].

Как уже говорилось выше, в современной социологии рассмотрение денег как особого социального отношения основывается на признании концепции «множественности денег», которая противопоставляется универсалистскому подходу, преобладавшему в обществознании на протяжении весьма длительного периода времени и рассматривающего феномен денег с функционалистской позиции преимущественно как элемент рыночных обменных отношений.

М. Вебер, исследуя генезис денег в докапиталистическую эпоху, отмечал существование множественности денег в зависимости от целей их использования. «На этой ступени развития нечего искать денег единого образца в нынешнем смысле; в каждой отдельной области хозяйства различным видам услуг соответствуют определённые виды предметов или благ, которым присваиваются платёжные функции; вследствие этого специфические, но разнородные деньги самостоятельно существуют друг возле друга. Например, нигде и никогда нельзя было купить жену в обмен на раковины, но всегда только в обмен на скот, между тем как при мелких оборотах брались и раковины…»[63] Множественность денег в докапиталистических обществах отмечали и другие исследователи. К. Поланьи называл их «целевыми деньгами»[64], М. Дуглас – «первобытной купонной системой»[65].