Виртуальные русские и их экономические реалии

Идею множественности денег подхватила В. Зелизер, распространив её на современные нам деньги. Она предложила альтернативную, дифференцированную модель денег. «Деньги не являются ни культурно нейтральными, ни социально анонимными. Деньги могут „превращать^lblb ценности и социальные связи в числа, однако ценности и социальные отношения в ответ трансформируют сами деньги, наполняя их смыслом и встраивая в социальные паттерны»[66]. Эту концепцию отличает отход от нормативного представления о деньгах как о чём-то однородном и универсальном. Концепция множественности денег, по мнению В. Зелизер, включает три процесса: выпуск различных денежных единиц (бумажные купюры, монеты), использование денежных суррогатов и целевое распределение денег («целевые деньги» домашних хозяйств). Таким образом, функционирование денег предполагает установление устойчивого взаимодействия между людьми, наличие социальных сетей, отношений. Социальные сети в этом случае служат носителями информационного контента, накопления взаимных обязательств и социального капитала, формирования социальных установок к деньгам.

Следует согласиться с мнением ряда авторов, что понятие множественности денег лишь маскирует, но не устраняет их безличную, универсальную и отчуждающую сущность, первичную по отношению к разнообразию источников и целевых назначений денег: «Превратившись из простого механизма достижения цели в саму цель, деньги подменяют собой весь процесс мотивации… Являясь абсолютным средством, деньги становятся и абсолютной целью, лишая все другие цели их самостоятельной ценности и значимости»[67].

Социальные установки людей в отношении денег разнятся не только в эмоциональном плане: для кого-то они привлекательны и оцениваются позитивно, а кто-то считает их воплощением зла. «Деньги могут концентрировать на себе фантазии, страхи и желания, а также быть объектом вытеснения, искажения и защиты; могут быть связаны с оружием, страстью, восхищением, свободой, властью и авторитетом, восторгом и возбуждением, выживанием и безопасностью, сексуальной потенцией, победой и наградой. Они могут восприниматься как орудие нападения или щит, транквилизатор или стимулятор, талисман или приворотное зелье, лакомое блюдо или пушистое одеяло… То, что мы носим деньги в кармане, тратим их или откладываем, наполняет нас чувствами гордости, сексуальной привлекательности, неуязвимости и, возможно, даже бессмертия. Наоборот, нехватка денег может вызывать у нас ощущения пустоты, заброшенности, унижения, неполноценности, тревоги, гнева и зависти»[68]. Таким образом, социальные установки людей к деньгам совершенно различны: добро, зло, зависть, уважение, власть, достижение, свобода, безопасность и др.

Деньги в российском историко-культурном контексте

Отношение к деньгам является неотъемлемым компонентом общественного сознания социальных групп и целых народов[69]. Вот, что думали о феномене денег российские писатели и публицисты.

«Деньги ныне в цене: почёт достаётся за деньги, дружба за деньги; бедняк людям не нужен нигде».

Ф.И. Карпов.

«Внемлите истине полезной:

Наш век – торгаш; в сей век железный
Без денег и свободы нет».

А.С. Пушкин.

«Деньги, конечно, деспотическое могущество, но в то же время и высочайшее равенство, и в этом вся их главная сила. Деньги сравнивают все неравенства».

Ф.М. Достоевский.

«Деньги – это солнце жизни, без которого жизнь тяжка, мрачна и холодна».

В.Г. Белинский.

«Ничто так не усыпляет и не опьяняет, как деньги; когда их много, то мир кажется лучше, чем он есть».

А.П. Чехов.

«Человек… сделался принадлежностью собственности; жизнь свелась на постоянную борьбу из-за денег».

А.И. Герцен.

Приведённые высказывания свидетельствуют о противоречивости концепта «деньги»: с одной стороны, они – «солнце жизни», а с другой – порабощающая сила.