Вирус для богов

Весь процесс рождения трёх новых представителей местной фауны занял не более получаса. Я не заметил, как вернулась их мамаша, размявшая крылья. Теперь и я ощутил «тень смерти», только в моём случае она не собиралась меня убивать. Возможно, почувствовав под крылом воздушные потоки, Таурис окончательно пришла в себя. Но к моему ужасу, птерозавр принесла мне дурные вести о драме, разыгравшейся в лесу.

Я, как человек, заслуживший полное доверие сарха, получил очень быстрое транспортное средство, хотя, лучше было бы сказать — истребитель. Не знаю, кто испытывает такие же чувства, какие я испытывал на спине огромного птерозавра, наверное, какие-нибудь дельтапланеристы. Однажды в Крыму, в Коктебеле, я наблюдал, как взлетали дельтапланеристы, но сам не попробовал — духу тогда не хватило. Оказалось, нужно было всего лишь отправиться в тур на другую планету, чтобы испытать волшебное чувство полёта. Я обвязал шею дракона своим поясом, за который можно было держаться, чтобы не сдуло потоком воздуха. Жалея своего седока, Таурис плавно планировала, не делая резких кульбитов, и скоро под крылом я увидел фигурку Леи.

Представьте, какой ужас охватил хрупкую нимфу, когда её накрыла тень крыльев Таурис. Состояние девушки можно описать как оцепенение, она не могла пошевелиться. Я тогда ошибочно думал, что причина в страхе, но оказалось, что дело было в необычном умении сархов управлять сознанием других существ.

Теперь я начал понимать, почему Предтечей был выбран именно я — возможно, причиной была моя устойчивость к гипнотическому воздействию, то есть способность сопротивляться чужой воле. Так вот почему несчастная Сария настаивала на испытании с сархом!

Как только Таурис ослабила свой гипнотический поводок, Лея метнулась за мою спину. Я постарался успокоить дрожавшую девушку: «Лея, не бойся, это друг, она не причинит тебе зла. Расскажи, что произошло».

Рассказ Леи в точности повторял уже прочитанное вами ранее, мой дорогой читатель. Из него следовало, что над моей супругой нависла беда. Предав земле тело старейшины, я вскочил в «седло» и попросил Таурис лететь к пещере тролля.

* * *

Нам с вами трудно представить, и дай-то бог не доведётся ощутить никогда, тот безжалостный поток мыслей, что проносился вихрем в голове убийцы. Осмун с каждым мгновеньем осознавал всю безнадёжность своего положения. Он совершил самое тяжёлое и гнусное преступление, которое всегда будет признано таковым любой, хотя бы мало-мальски организованной цивилизацией, в какой бы эпохе своего развития она ни находилась. Да, возможно, кто-то скажет ему в оправдание, что якобы не имел виновник дурных намерений, мол, рукой убийцы управлял злой рок; вот только самый страшный и истинный суд находится в голове самого преступника. Уж кто-кто, а собственно сам Осмун уже вынес себе приговор: «Виновен!» Вина его была не только в том, что он убил свою мать, он убил в себе то, что невидимой нитью связывало его с миром. Он не считал себя частицей своего народа, не отождествлял себя с теми, кто строит дома на деревьях. Своё будущее представлял другим.

Он вступил в опасную игру, бросив вызов своей родной планете. Для достижения личного успеха он выбрал сторону, которая, как ему казалось, уже одержала победу в конфликте двух миров.

На первый взгляд могло показаться, что конфликта и вовсе не существует: не было ни смертей, ни разрушений, ни явного врага. Однако жителей планеты планомерно уничтожали, вытесняя их из собственных тел.

Эта незаметная со стороны, но от того более опасная экспансия происходила из года в год, уничтожая разумных существ планеты, а по сути, и сам мир.

Представьте на минуту, что в вашем доме живёт разбойник, который носит вашу одежду, пользуется вашими вещами, ездит на вашем автомобиле. Он отнял у вас семью, друзей, работу, а в конце концов, ваше имя и право на жизнь. Скажите, будете ли вы, зная об этом, по-прежнему считать, что конфликта нет?

Если это так, то вы уже давно мертвы, даже без участия внешних сил. Мир — это не просто совокупность гор, песков, лесов, морей, городов и стран. Мир — это жизнь, цивилизация, а лишённая всего этого планета становится просто небесным телом. Так и с нами, людьми: без души, заложенной в нас при рождении, мы не люди, а лишь механизмы, киборги, аватары.

Осмун осознавал, что совершает смертный грех, ещё задолго до того, как задумал своё злодеяние. Предав своё племя и согласившись на жестокие условия игры, он стал вассалом инопланетной расы — коллаборантом, который помогает врагу истреблять свой народ.

Таким был психологический портрет Одамвинга, несущегося туда, где томилась его пленница, охраняемая двумя верными воинами. Осмун надеялся, что девушка царской крови станет ценным лотом в его торговой сделке, в результате которой он всё же рассчитывал получить вожделенную власть. Неспроста жрецы поручали выследить того, к кому в ночь касания бегала девушка. Значит, было в ней что-то ценное для пришельцев из космоса. Так или иначе, она была последней соломинкой для утопающего.