Вирус для богов

— Не шути! Это подарок от твоей подруги Леи и её мужа Чанга. Наседке! — ответила она с лёгкой иронией. — Ну же, запрыгивай, наседка! Помнишь, как ты кормил детёнышей на горе у «Слезы Леса»? Теперь эти детёныши стали взрослыми сархами и помогают Чангу на охоте. Это седло сделано из кожи первого зверя, которого они поймали.

— Значит, я ошибался, полагая, что у сархов нет родственных чувств. Ну конечно, это тоже было частью испытания! — вспомнил я, как Таурис оставила меня одного кормить своих недавно вылупившихся птенцов.

— Никакого испытания не было. Мне действительно нужно было размять крылья. Моим птенцам ничто не угрожало — это было написано у тебя на лбу! Кстати, я оценила твой трюк с рыбой! Твои способности впечатляют! Теперь мы летим к прародителю всего живого? Держись крепче, здесь дуют сильные ветры, — предупредила меня Таурис, взлетая.

Мы летели, как и советовала Вика, на безопасном расстоянии от Хамроха, который казался крошечной точкой вдали. Иногда я терял его из виду, но острый глаз сарха безошибочно отслеживал его, а мастерство в управлении воздушными потоками поддерживало необходимую скорость, заданную моим проводником.

На десятки, а может, и на сотни километров вокруг простирались лавовые поля, изрезанные глубокими пропастями, шириной от метра до трёх. Это было давно застывшее море жидкой лавы, которое когда-то изливалось из недр планеты через многочисленные разломы и кратеры. Теперь это безжизненная каменная поверхность, по которой гуляли сильные ураганные ветры.

Не было ни намёка на растительность или живность — тысячи квадратных километров безжизненной каменной пустыни. Пеший путешественник, рискнувший пересечь это плато, не имел ни единого шанса на выживание. Его ждала неминуемая смерть от перегрева под лучами светила или от падения в пропасть, будучи сметённым напором ураганного ветра.

У каждого из нас было по бурдюку, наполненному водой на день полёта, несколько лепёшек не черствеющего хлеба, вяленое мясо, пара луковиц и круг сыра. Сархи же могли обходиться без воды и пищи по нескольку дней. Нам предстоял ещё долгий путь через раскалённое каменное плато до нашей первой стоянки.

Сначала минуты пролетали незаметно, а затем начали тянуться бесконечно. Время словно застыло, превратившись в часы изнурительного полёта под палящим излучением. Плато всё тянулось и тянулось, усиливая беспросветную скуку однообразием пейзажа, проносившегося под крыльями.

Меня спасала возможность подключиться к «бортовому компьютеру» сарха. Уникальный мозг доисторического птерозавра мог практически соединяться с мозгом любого живого существа, позволяя мне видеть мир глазами обитателей леса. Было забавно внезапно ощутить себя хищником, азартно преследующим свою добычу, или храброй птицей, яростно защищающей своё гнездо от большой змеи.

Развлекая себя картинками живой природы, я вдруг обнаружил, что могу просматривать воспоминания, сохранённые в памяти Таурис. Мне захотелось ещё раз увидеть Мату. Однако сарх видела её лишь мельком, в момент атаки на Осмуна, и в лучшем случае я мог бы увидеть лишь её прекрасные волосы, развевающиеся на ветру.

Я уже вполне уверенно управлялся с банком памяти, используя доступ, любезно предоставленный мне хозяйкой уникального мозга. Поэтому добраться до нужного «файла» было совсем не сложно.

Вот тот самый момент, когда мы прыгаем с плато: Таурис осматривает землю и замечает телохранителя владыки, который спрятался в кроне дерева. Птерозавр рассчитывает скорость полёта так, чтобы мы встретились с Осмуном прямо над позицией крылатого воина. Вот это мастерство!

Внезапно моё внимание привлекли странные колебания, исходящие от тела моей любимой. Страшная догадка пронзила меня словно молния:

— Маячок! — воскликнул я. — Вот так дела! Выходит, с момента нашего знакомства жрецы храма следили за мной! О ужас! Я подверг опасности народ пещерного города и выдал местоположение деревни лесных нимф!

Внедрить жучок в тело Маты могли только в казематах храма. Она рассказывала мне о своих страданиях, о жестоких пытках и о том, как теряла сознание от невыносимой боли. Возможно, именно тогда изуверы и поработали над её телом. Либо…

Я старался отбросить вариант с «Мата Хари», но в голове настойчиво звучал куплет известной песенки из детского фильма, который пели лиса Алиса и кот Базилио:

'Покуда есть на свете дураки,

Обманом жить нам, стало быть, с руки.

Какое небо голубое,

Мы не сторонники разбоя:

На дурака не нужен нож,

Ему с три короба наврёшь —

И делай с ним что хошь!'

Нет, я не верю, что моя Мата могла быть как-то связана с происходящим. А то, что её зовут так же, как и коварную соблазнительницу — двойного агента иностранных разведок, — это просто совпадение! Её использовали, чтобы выйти на меня.