Вирус для богов

На этом леднике, окружённом холодными и безмолвными пиками, я испытывал свою волю и предел стойкости. Если это так, то по закону жанра должна быть альтернатива — и она была: я хорошо видел удобное место для спуска в тёплую, солнечную долину. Я уже пролетал над её соблазнительными мирными лугами. Даже если предположить, что я спущусь в этот пастуший рай, сколько дней своей жизни я выиграю: два, три, может быть, неделю или месяц? У этого мира больше нет времени на спасение. Кто, если не я, должен отправиться в логово врага и принести долгожданный мир!

Время шло, быстро темнело, а статус-кво не менялся — либо предел моих возможностей ещё не был достигнут, либо от меня ждали активных действий. Глупо было просто стоять и ждать, что протрубит глас с небес: «Простите, что заставили ждать, идите туда-то и сделайте то-то, и будет Вам награда!»

Постепенно я начал замерзать. Какой же я спаситель мира, если сижу в прихожей и не решаюсь нажать на кнопку звонка? Но я не привык ждать, пока судьба сама меня настигнет. Я всегда старался действовать решительно, поэтому огляделся вокруг, оценивая свои шансы на восхождение на одну из вершин.

Перед моим взором предстал пик с узкой ложбиной, по которой можно было бы подняться. Местное светило уже село, и я мог не опасаться лавин и камнепадов. Определив маршрут восхождения, я смело сделал первый шаг.

Идти было легко — к счастью, наст оказался крепким и с лёгкостью выдерживал мой вес. Однако твёрдый снег таил в себе другую опасность: под тонкой ледяной коркой могли скрываться ледниковые трещины. Провалиться в одну из них означало верную смерть.

Я шёл, вспоминая все известные мне молитвы. В такой ситуации только вера могла меня спасти. На моём пути начали появляться трещины, но они были не очень широкими, и я легко перепрыгивал через них. До желоба оставалось уже около ста метров.

Внезапно подо мной начал проваливаться снежно-ледяной мостик. Но меня спасли моя реакция и обычное везение. Я успел оттолкнуться и прыгнуть вперёд, вонзив кинжал в противоположную ледяную стенку. Хорошо, что клинок был надёжно привязан к моему запястью кожаным ремешком — кинжал оказался крепким и не сломался. Металл плотно вошёл в лёд и удержал моё тело. Сердце бешено колотилось в груди, но мне удалось сохранить самообладание и выбраться из смертельной ловушки.

Я подошёл вплотную к склону, который собирался штурмовать по снежному кулуару — месту схода лавин и камнепадов. Мне нужно было пройти пятьсот метров по уходящему вверх снежному желобу до восхода солнца, иначе снег подтает, и склон начнёт атаковать меня лавинами или несущимися со скоростью пушечного снаряда камнями. Я не дам и копейки за жизнь того, кто решится штурмовать этот склон при свете дня — это чистое самоубийство.

Две луны Зардаста ярко освещали снежный желоб, и весь маршрут был хорошо виден. Я двигался не спеша, тщательно контролируя каждый шаг. Медленно перенося вес с одной ноги на другую, я старался избегать резких движений, чтобы не повышать пульс до опасной частоты.

Важно было равномерно распределить силы на весь подъём. Дыхание должно было оставаться ровным и не слишком частым. Я решил делать короткие десятиминутные остановки после каждого часа подъёма. Когда подъём становился круче, я останавливался чаще, чтобы восстановить дыхание.

Так, метр за метром, я поднимался к звёздам, используя дротик вместо ледоруба. Примерно на середине подъёма ветер усилился, поднимая со склона снежную крошку. Видимость резко ухудшилась, что замедлило мой темп подъёма. Я рисковал не успеть покинуть лавиноопасный кулуар до утра, но идти вслепую означало подвергнуть себя смертельному риску.

Я настойчиво карабкался вверх, мысленно обращаясь к Богу. Здесь, на вершине, я чувствовал его близость и надеялся, что он услышит меня, даже если я нахожусь в другом мире. И Бог внял моим мольбам — он отвел огромный камень, который пролетел всего в метре от моей головы. Такой поворот событий стал для меня полной неожиданностью.

Видимо, ветер выдул из-под камня снег, и он сорвался вниз под действием земного притяжения. С огромной силой камень ударился в снежный склон в тридцати метрах подо мной, вызвав лавину снега. Огромный пласт снега, по которому я шёл всего лишь двадцать минут назад, сполз в пропасть, отрезав мне путь к отступлению. Я посмотрел вверх и ужаснулся: надо мной возвышалась отвесная стена без уступов и зацепок. Вероятно, из-за плохой видимости я сбился с маршрута и вышел из желоба на стену. Дороги вниз тоже не было. Я оказался в ловушке.

Через десять минут, пока я обдумывал своё положение, ветер немного утих. Я заметил небольшую скальную полку, которая позволяла пройти траверсом пять метров и попытаться в прыжке достать до ледяной стены, чтобы закрепиться за неё кинжалом и дротиком. Это был единственный способ выбраться из ловушки, не дожидаясь утра, когда меня могло бы смести в пропасть вместе с остатками снега.