Вирус для богов

Пять метров ужаса, пять метров надежды и всего пять минут, чтобы принять решение о прыжке в бездну. Медленно, но уверенно я двигался по узкой полке, цепляясь за скалу лишь кончиками пальцев. Наконец, я достиг конца и прижался спиной к скале.

К моей правой руке был привязан кинжал, а петлю дротика я обмотал вокруг левого предплечья. Взяв дротик за древко, я сравнял его длину с кинжалом. Мне предстояло совершить прыжок веры — прыжок, в котором мне мог помочь только Господь.

С глубокой верой в спасителя, я собрал все оставшиеся силы и оттолкнулся от скалы. Моё тело, словно по параболе, устремилось к ледяной стене. И вот раздался звук металла, входящего в лёд — у меня получилось! Здесь, на краю пропасти, я действительно ощутил близость к Богу.

Не успел я прийти в себя после прыжка, как раздался оглушительный грохот. Это обрушились остатки снега и огромные валуны. Если бы я хоть на мгновение задержался с прыжком, моё тело оказалось бы погребённым под тоннами горной породы. Я избежал смерти, но моё положение по-прежнему оставалось безвыходным: карабкаться вверх по вертикальной ледяной стене без ледорубов и «кошек» было бы безумием, а движение вниз означало неминуемую гибель.

Оставаться на месте, привязанным к дротику и кинжалу, долго не получится. Мышцы на руках уже одеревенели настолько, что я не чувствовал своих пальцев и не понимал, как до сих пор сжимаю древко дротика и рукоять кинжала. Мои предплечья сводила болезненная судорога.

Я был прикован к ледяной глыбе в самом сердце магического мира и не мог использовать магию! Абсурд. Почему же тогда меня натаскивали лучшие маги планеты, и почему я должен зависеть от куска металла и кусочка голубого камня, инкрустированного в мой медальон? Если это магический мир, то магия во мне, и когда моя жизнь висит на волоске — я выбираю использовать магию!

Не знаю, повлияло ли моё принятое решение, или устроители такого жестокого испытания сжалились надо мной, но я стал ощущать свои пальцы. Я чувствовал, как по жилам побежало тепло. Я больше не чувствовал себя на пороге смерти — теперь я стал хозяином положения.

Мысленно я увидел глаза Сарии, они говорили мне: «Вспомни, как я учила тебя говорить с лесом. Теперь ты не сопливый ученик, только-только познающий азы магии; теперь ты маг, равного тебе не сыскать на планете! Повелевай эфиром! Границы твоих возможностей ограничены лишь твоим воображением!»

Слишком долго я был лишён комфорта, в конце концов, я замёрз и хочу горячий кофе. Вдруг я увидел перед собой кнопку лифта, нажал на неё — она засветилась. Через секунду справа от меня прямо в ледяной стене появились створки лифта, которые распахнулись с привычным звуком. Я шагнул внутрь кабины.

Кабинка лифта точь-в-точь была похожа на кабину лифта моего московского дома, за исключением того, что на панели управления имелось только две кнопки: «вверх» и «вниз». Выбор небольшой — почти единственно возможный, конечно, «вверх». Для того ли я трижды чуть не лишился жизни, чтобы повернуть назад, когда я уже почти стоял на вершине — только вверх!

Что-то зашумело в механизме, и лифт пришёл в движение. Когда створки двери открылись, я ожидал увидеть что угодно, только не лифтовой холл моего 26 этажа. Наверное, это выглядело странно: человек в одежде древнего египтянина, обвешанный античным оружием, в тростниковых сандалиях шагает по керамической плитке московской многоэтажки.

Я остановился напротив двери с номером моей квартиры, она была не заперта, и я вошёл в своё жилище. Всё было на своих местах, будто я выходил только на пятнадцать минут, сбегать в магазин за хлебом.

Увидев своё отражение в зеркале, я понял, что ни в какой магазин я не выходил, и всё, что случилось со мной за последние несколько месяцев, было реальностью. Только как объяснить моё появление здесь? Я не стал загружать свой мозг поиском возможных вариантов ответа, мне очень хотелось пить и есть после всех этих треволнений.

На кухне всё было в том же состоянии, в каком я оставил её перед уходом на работу: в раковине стояла чашка с недопитым кофе, а на тарелке — засохшие следы яичного желтка. Холодильник работал исправно, и я достал бутылку кефира. Запах был обычным, а вкус тоже оказался приятным.

Через пятнадцать минут я уже сидел за столом, наслаждаясь восхитительной яичницей с сосиской и запивая её сладким кофе с молоком. Я был почти уверен, что это последние мгновения моей жизни, и всё это — кухня, яичница и кофе — лишь предсмертные видения. Что ж, перед тем как уйти, я хотел в последний раз насладиться нормальной человеческой едой.

Из состояния неопределённости меня вывел звонок в дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока пяти в безупречном тёмно-синем классическом костюме.

— Здравствуйте, Максим, — приветствовал меня гость, не обращая внимания на мой необычный костюм древнеегипетского воина. — Или вам больше нравится, когда я называю вас Ксандром? Могу я войти? Нам есть о чём поговорить.