Вирусомания

У охотников за вирусами всё ещё было много оружия, чтобы вытащить его из своей коробки трюков. Например, понятие «медленного вируса»: вирус, способный «спать» в клетке многие годы, прежде чем поражать её патогенными или фатальными эффектами. Утверждение о том, что болезнь занимает очень много времени (десятилетия), чтобы «разразиться», приобрела популярность в 1960-х годах, когда охотники за вирусами убедили медицинский истеблишмент в том, что вирусная концепция может быть даже наложена на рак^{157 158}, то есть это заболевание, которое «обычно появляется через годы или десятилетия».¹⁵⁹

Но, несмотря на самый тщательный поиск, исследователи просто не могли найти активных вирусов в опухолях. Разочарование было очень велико.¹⁶⁰ Но вскоре была разработана новая теория: вирус может спровоцировать инфекцию, а затем лежать в клетке столько, сколько хочет, и, наконец, в какой-то момент вызвать рак, даже если сам вирус уже не присутствует в клетке. Как и в случае с полиомиелитом, нуклеиновые кислоты так называемого «медленного вируса» никогда не были изолированы, и эти частицы никогда не были визуализированы с помощью электронного микроскопа¹⁶¹, но охотники за вирусами взяли эту подозрительную теорию на вооружение и адаптировали её к ряду современных болезней.¹⁶²

Учёный Карлтон Гайдусек (Carleton Gajdusek) развил концепцию «медленного вируса», чтобы она была не только объяснительной моделью для ВИЧ-СПИДа.¹⁶³ В 1970-х годах в Папуа-Новой Гвинее Гайдусек исследовал губчатое изменение в тканях мозга, связанную с деменцией, которая была преимущественно распространена среди женского населения.¹⁶⁴ Болезнь, называемая куру, наблюдалась только в двух кланах, чьи представители часто вступали в родственные браки, и, по словам Гайдусека, поддерживали культ «мёртвого ритуала», в котором участвовали мозги их покойного (что было позже раскрыто как миф).

Эти трансмиссивные губчатые энцефалопатии (размягчение мозга), как их называют, появляются спорадически и заканчиваются, в основном, смерью в течение пяти лет. Они, как правило, крайне редки (примерно один случай на миллион человек), но представлены в некоторых семьях с частотой 1 к 50, что может указывать на генетическую причину.¹⁶⁵ Несмотря на все эти факты, Гайдусек получил Нобелевскую премию в 1976 году за свою концепцию «медленного вируса». Этим награждением его идея о том, что это губчатое изменение в ткани мозга было произведено и передано патогеном (вирусом) получила ещё более широкое признание как факт.

Но тщательный анализ опытов Гайдусека на обезьянах, которыми он стремился доказать передаваемость заболевания, должен был шокировать научное сообщество и вызвать у него недоверие. Но вместо этого его отчёты были признаны как доказательство трансмиссивности и тот факт, что ни кормление обезьян мозговой мукой, ни инъекции не оказывали никакого влияния на шимпанзе, был просто проигнорирован. Проще говоря, Гайдусек проводил странные эксперименты, чтобы вызывать нервные симптомы у тестируемых животных.

Он брал мозг человека, умершего от болезни куру, перемешивал его в кашицу, добавлял туда много протеина наряду с рядом других веществ, и вливал эту смесь в голову живых обезьян, сверлив им отверстия в черепах. Существование предполагаемой так называемой трансмиссивной болезни было основано только на этих экспериментах.¹⁶⁶ Как это могло бы привести к доказательству каннибалистической гипотезы Гайдусека? Тем более, что гипотеза указывала на то, что болезнь может появиться у людей путем приёма внутрь инфицированных мозгов, а не путем прямого хирургического введения в мозг.

Чтобы усугубить ситуацию: Гайдусек был единственным живым свидетелем каннибализма в Папуа-Новой Гвинее. Он сообщил об этих каннибалистических обрядах в своей лекции в 1976 году на вручении ему Нобелевской премии, даже подтверждая их фотографиями. Но в середине 1980-х годов было обнаружено, что фотографии Гайдусека, которыми он стремился документировать каннибализм, на самом деле показывали мясо свиней, а не человеческую плоть. Антропологическая команда изучила это утверждение, и они действительно нашли рассказы о людоедстве, но не обнаружили никаких достоверных случаев.¹⁶⁷

Позднее Гайдусек должен был признать, что ни он, ни другие исследователи, с которыми он встречался, не видели каннибалистских обрядов.¹⁶⁸ Роланд Шольц, профессор биохимии и клеточной биологии в Мюнхене, ответил на это откровение, сказав, что «научный мир, похоже, был очарован мифом».¹⁶⁹

После Второй Мировой войны: доказательство существования вирусов? Нам это не нужно!