Виселица на песке. Америкашки. Макхью

— Ты просто ужасен, подонок! Так вот почему я тогда так быстро заснула, теперь я понимаю! Ты подсыпал снотворное в мое шампанское!.. Ты строишь иллюзии, Говард, ты являешься и всегда будешь лишь грязным шпиком!

— Конечно, Симона. Это-то и позволило мне узнать, что ты вложила в свой банк чек компании, которой заправляет Корнелл.

— Ты бредишь!

— Тогда ты можешь объяснить мне, откуда взялся этот чек на тридцать тысяч франков, выпущенный компанией «СЕПИКО», который ты положила на свой счет?

— Так ты говоришь об этом?

Симона, кажется, облегченно рассмеялась, но ее злость против Гордона сохранилась.

— Да его мне дал Дункан!

— Дункан?

— Да! Он нашел подержанное судно, которое захотел купить, и попросил меня дать ему недостающие деньги, пока он не продаст акции, бывшие у него в этой компании. Спустя примерно месяц он возместил мне долг этим чеком, о котором ты говоришь.

Говард опустил глаза, как мальчишка, совершивший потрясающую оплошность.

— Уверен, что Дункан прибегал к этому фокусу не только с тобой, — задумчиво произнес он.

— Если он тебе всучил этот чек, то лишь для того, чтобы скрыть, что именно он его получил. Он хорошо знает, что речь идет о мелочах, к которым относятся очень внимательно, и часто разбирают их в полицейском участке.

Симона в смущении посмотрела на него:

— Он попросил меня звонить ему каждый день, чтобы быть в курсе того, что происходит на службе… Это все-таки мой босс, и я нашла это естественным, — проговорила она жалобным голосом. — Я всегда говорю ему о том, что ты делаешь…

— Не беспокойся об этом. Ты не могла о многом рассказать ему за последнее время.

Говард звучно поцеловал ее в лоб, но она с ненавистью оттолкнула его.

— Грязный шпик!

Она закончила свою фразу тем, что упала в его объятия.

— У нас много работы, Симона! — сказал он ей после счастливого, но короткого и целомудренного поцелуя примирения.

Он сел за стол.

— Учитывая, что тебя за многое надо прощать, я ждала, что ты сделаешь мне более соблазнительное предложение, — проворчала она разочарованно.

Однако Говард не слушал ее. Он уже был у телефона.

— Алло! Господина Корнелла, пожалуйста…

Спустя несколько мгновений он положил трубку, явно взволнованный.

— Он сегодня после полудня улетел на Корсику!.. У тебя есть его тамошний адрес?

Симона пошла свериться со своей картотекой.

— Да, это возле Пиана, на полдороге между Аяччо и Кальви.

— Подготовь мне докладную записку для Патрона, — вдруг решил Говард. — Ты там напишешь… Что бы я смог изобрести?

Его глаза подмигнули, как будто бы в мозгу у него зажглась лампочка:

— Я знаю… Напиши, что я получил сведения… достоверные… Стив Паттерсон находится в настоящее время на Корсике и я уехал на его поиски.

— Стив Паттерсон? Кто это еще такой?

— Я объясню тебе позже. Ты отнесешь эту докладную Патрону завтра утром… Когда я уже уеду.

— Если я правильно понимаю, я также должна заказать тебе билет на самолет? — спросила Симона, оставаясь по-прежнему примерной секретаршей.

— Пока еще нет. Прежде я попытаюсь организовать небольшой специальный полет на Корсику.

Говард набирал новый номер телефона:

— Алло! Могу я поговорить с инспектором Дебуром?.. Вы не знаете, где бы я мог его найти?.. Да, соедините меня с его кабинетом.

Вскоре он услышал на другом конце провода Рейналя.

— У меня есть чрезвычайно важное сообщение для господина Дебура.

— Я сожалею, но мне приказано не беспокоить его там, где он находится в настоящее время, — вежливо, но твердо ответил Рейналь.

— Не могли бы вы по крайней мере передать ему сообщение?

— Да, это я могу сделать…

— Тогда скажите ему, чтобы он позвонил мне на работу, как только будет возможно. Я буду на месте ждать его звонка. Это срочно!

Как только он положил трубку, Говард умоляюще посмотрел на Симону, сложив руки, как пудель, стоящий на задних лапах.

— Ты будешь ангелом, Симона, если сделаешь для меня фотокопию с досье Корнелла, я хотел бы взять ее с собой.

— Я закончу не раньше полуночи! — воскликнула Симона. — Ты знаешь, что там более трехсот страниц!

— Утешайся мыслью, что я закончу еще позже, потому что буду его читать, — проворчал Говард со стоическим смирением.

* * *

Приехав в Орли, Гордон и Мэнни заметили скопление людей возле телефонных кабинок. Они проложили себе путь сквозь толпу, но наткнулись на кордон жандармов, которые мрачно пытались оттеснить любопытных.

Были поставлены ширмы, за которыми суетились полицейские и фотографы с озабоченным и деловым видом.

— Что случилось? — спросил Гордон у зеваки, стоявшего рядом, пухлого и краснощекого провинциала. Он заметил значок на лацкане его костюма, на котором была надпись: «Съезд виноградарей Франции».

— Они нашли задушенную женщину в одной кабинке, — объяснил участник конгресса, с сильным бордосским акцентом.

— Она мертва?

— Еще как! Я видел ее еще до того, как они устроили все эти загородки, чтобы скрыть ее… На ней было колье с большим изумрудом. Честное слово, душили так сильно, что камень наполовину погрузился в шею!

Гордон и Мэнни молча переглянулись.