Вишенка на торте

Мы все были на кухне и наблюдали за тем, как котенок разевает рот, лежа в коробке из-под туфель, в которую его посадила мама. Он совсем нас не боялся — казалось, он живет у нас с самого рождения.

Было тепло, вкусно пахло ужином, и котенок доверчиво растянулся на дне коробки — он был такой крошечный, что лапы даже не доставали до стенок.

Мы все обернулись и с ужасом посмотрели на папу.

— Ты хочешь, чтобы мы отнесли его обратно на холм? Посреди ночи? Чтобы он умер там от голода и холода? Или еще хуже — от горя?

Папа оставался тверд как скала.

— Вы все здорово придумали, дорогие дети, — начал он. — Но я не позволю ставить меня перед свершившимся фактом. Кота следует отнести туда, откуда вы его взяли. Дорогая, ведь я прав?

— Он такой маленький и тощий… — проговорила мама. — И почти совсем не занимает места.

— Что? — возмутился папа. — И ты туда же? А как же наши воспитательные принципы?

— У него нет голоса, — поддержал маму Жан В. — Если на него нападут гигантские крысы, он не сможет позвать на помощь свою маму.

— А может, у него и нет никакой мамы, — переплюнул я Жана В. — Может, он кот-сирота. И его некому защитить, кроме нас.

Но папа не сдавался.

— Я не позволю лишить этого малыша права жить в среде, к которой он привык, — сказал он. — Я сейчас сам отнесу его туда, откуда он явился.

Вот в этот-то момент и произошло настоящее чудо.

Папа схватил Диаболо за шкирку, и котенок повис в его руке как кожура от банана — рядом с папиной ладонью он казался еще более крошечным, чем был на самом деле. И тут у него в животе вдруг заработал миниатюрный моторчик, и мы услышали мягкое, но настойчивое жужжание, от которого у нас по спине побежали мурашки.

— Ура! — закричал Жан А. — Он мурлычет!

Даже папа застыл на месте и разинул рот. Он смотрел на Диаболо в изумлении — как на сломанные часы, которые внезапно сами собой починились.

— Пап, — сказал я. — По-моему, он тебя обожает.

Теперь папа не знал, как быть. Диаболо прижался к его нагрудному карману и, закрыв глаза, урчал все громче и громче.

— Так, значит, он не немой? — удивился Жан В.

— Как странно, — сказала мама. — Он не мяукает, зато мурлычет. Дорогой, как такое возможно?

Папа — очень хороший врач. Он задумчиво почесал себе шею, размышляя над маминым вопросом, и наконец ответил:

— Вообще-то здесь нет ничего сложного. Все дело в том, что… Ну, то есть… Тут такое дело: голосовые связки у котов… Ему не мешает, так сказать… Как бы…

Папа мучительно подбирал слова, в то время как Диаболо сидел у него на груди и урчал, как самолет-бомбардировщик Б-52.

— Блестяще, — сказала мама. — Теперь нам все стало понятно.

— Ну, в общем-то, это и не удивительно, — откашлявшись, признал папа. — Вы ведь не изучали медицину семь лет, как я, чтобы… так сказать…

— Так или иначе, — перебила его мама, — это животное решило тебя приручить, дорогой. Было бы слишком жестоко теперь подарить ему свободу. Кроме того, у Жана Б. скоро день рождения — может, по такому поводу позволим себе закрыть глаза на свои воспитательные принципы?

— Ну ладно, — капитулировал папа. — Если глава семьи больше не имеет права голоса в этом доме…

— Так мы его оставляем? — выкрикнули мы все хором.

— Но имей в виду, Жан Б., — предупредил меня папа, перекладывая котенка ко мне в ладони, — если твой кот станет точить когти о диван в гостиной, я вас обоих отправлю в отряд морских скаутов, ясно?

— Обещаю, папа! — воскликнул я. — И клянусь, что буду каждый день чистить его туалет — до самого своего совершеннолетия!

Диаболо свернулся клубочком у меня на руках. Он глубоко вздохнул и мгновенно уснул — как будто понял, что опасность миновала.

С тех пор у меня много раз был день рождения, и мне дарили много разных хороших вещей, но Диаболо был самым лучшим подарком за всю мою жизнь.

Диаболо[10] — это я придумал назвать его так, в честь одного из персонажей нашего любимого мультсериала «Сумасшедшие гонки». К тому же такая кличка ему идеально подходила — он носился как сумасшедший и все время кружился, как клубок.

Поскольку Диаболо был еще совсем младенцем, мама взяла у Жана В. игрушечную бутылочку из-под мармеладных драже, которые он купил в местной кондитерской, и почти три недели мы кормили Диаболо из этой бутылочки подогретым молоком. Он был очень прожорливым и иногда так яростно сосал из соски, что отрывал ее от бутылки. После кормления я катал его у себя на плече, чтобы слегка растрясти и помочь ему срыгнуть проглоченный воздух.

— Играешь в дочки-матери со своей куколкой? — смеялся надо мной Жан А.

Но вообще-то он мне смертельно завидовал. Он, конечно, хотел, чтобы это был его кот, и, стоило мне отвернуться, как он тут же пытался его приручить — подкармливал или играл ему дурацкие песенки на своей новой гитаре.

— Может, найдешь себе другое занятие вместо того, чтобы трогать моего кота? — кричал я, застигнув Жана А. на месте преступления, когда он потихоньку гладил Диаболо.

А все дело было в том, что я сам до смерти ревновал. Мне хотелось, чтобы Диаболо принадлежал только мне одному.