Вишенки

Ночевать стали у Макара Егоровича в доме. Сын Степан куда-то исчез, загулял, видимо, кухарка принесла ужин, поставила самовар.

За чаем проговорили почти до рассвета. Да и какая та июньская ночь?! Так, только сели, а уже почти что утро. Во-о-он забрезжило по-над лесом, сумерки притаились по углам, готовые в любой момент раствориться, исчезнуть в небытие, вот-вот лучи солнечные брызнут, обрадуют землю.

– Поспи, Николай Павлович, отдохни. День предстоит трудный, – хозяин задул лампу, перекрестился на образа, пригласил гостя в спальню. – Здесь отдыхать будешь, а я ещё посижу, посчитаю, подумаю. Мне воистину не семь, а семьдесят семь раз примерить надо, прежде чем один раз отрезать.

Отправив гостя на покой, хозяин зашёл в кабинет, достал рабочую тетрадь. Стоит ли рассаживать сады, стоит ли тратить огромные капиталы в столь смутное время? Стоит ли переоборудовать, оснащать новым оборудованием старую винокурню? Стоит ли обустраивать и личную жизнь дальше именно здесь? Ох, думы, думы.

Петухи пропели новому дню, заскрипели колодцы, захлопали двери да калитки: пробуждалась деревня, втягивалась с раннего утра в тяжелый крестьянский день. Без раскачки, без понукания. Казалось бы, пана Буглака уже нет больше полугода, Макар Егорович работает один, пока один, без управляющего, а поди ж ты, народец бежит на работу! Никто ведь не подгоняет! Разве можно бежать без принуждения на каторгу, как утверждают новые власти?

Да, Щербич понимает, и об этом говорили только что с Николаем Павловичем, что сам по себе труд – это уже насилие над собой. Конечно, легче всего лежать на кровати, мечтать о кренделях небесных, медовых, но вопрос тогда встанет другой: а кто тебе эти самые кренделя принесёт, спустит с небес, приготовит, наконец, да мёдом намажет? Ведь кто-то их должен приготовить. Кто-то должен принести. Выходит, другим ты допускаешь такую обязанность работать, а себя лишаешь такого права? Тогда получается, что ты самый что ни на есть лодырь. Вот и сходится к тому, что надо поднимать своё бренное любимое тело и идти работать, заставлять себя, принуждать к труду. В ином случае – ложись и помирай с голоду. Так устроена жизнь, и никуда от этого не денешься.

Прав Логинов: какой же он мироед, если давал людям работу, а за счёт этой работы нанятый работник жил, кормился сам и содержал семью? И, прошу заметить, в Вишенках народ в большинстве своём зажиточный, впрочем, как и в Борках, а в этом немалая заслуга старосты деревни Логинова Николая Павловича и пана Буглака. Неужели у новой власти другие методы выживания, без труда? Или они не собираются давать людям возможность трудиться, зарабатывать на жизнь работой, трудом праведным?

Видите ли, обогащался чужим трудом! Но работник имел твёрдый заработок! Его труд оплачивался! Позвольте, а кто не давал возможности любому из вас шевелить мозгами, руками-ногами чуть больше других? Заводи хозяйство, бери землю, благо, после Столыпина Петра Аркадьевича, царствие ему небесное, такая возможность была у каждого. Имей столько, сколько ты можешь иметь. Кто тебе мешал? Крестьянский банк одинаково открыт для всех: бери кредит, бери землю, оформляй в собственность, организовывай работу, паши, сей, корми себя и страну. Ну, что скажете, господа хорошие? На одном желании хорошо жить далеко не уедешь. Желание, не подкреплённое тяжким трудом, – пшик, мечтания, вонь. Только дурманит голову, портит жизнь. Ты работай! Зажми зубы и иди к своей мечте через труд. Встань и иди! Встань и работай! Вот тогда – честь и хвала тебе! И будет достаток, уважение, другие блага, недоступные нытикам и лодырям. В противном случае ты возненавидишь друзей, родных, знакомых да просто посторонних людей – всех, которые успешней тебя, любимого. Ведь, как ни крути, чтобы обличить себя, родимого, в банальной лености, надо иметь мужество и ум в первую очередь. А эти атрибуты человеческой психологии, человеческой природы не у всех присутствуют, некоторые особи в известной мере обделены ими. Нищи духом, способностями, терпением, наконец, умением зарабатывать на хорошую жизнь, на безбедное существование. А кто в этом виноват? А вот побрюзжать могут! Найдут тысячи причин оправдать себя, свою леность, обвинить обстоятельства, власти, царя, друзей, врагов, но только не себя, любимых.

Отдельных личностей устраивает жизнь наёмного рабочего, подчинённого: пусть повелевают им. Зачем думать самому? Напрягать мозг? Пускай думает дядя, начальник, барин. На то он и учился, а я потихоньку буду делать то, что скажут. Меньше проблем. Ну, что ж, живи, это твоё право. И он будет работать всю жизнь на этого дядю, барина, тихонько поругивая его, своего работодателя, чтобы никто не слышал. Этих людей вполне устраивает такой образ жизни. Они – трудяги, но лишены полёта мысли, дерзать, творить – занятие не для них, нет. Макар Егорович где-то слышал выражение «серая мышка». Вот-вот, рабочие серые мышки.