Вишневые воры

После фотосессии мы с сестрами спустились вниз. Розалинда ни разу с нами не заговорила и вообще никак на нас не отреагировала. Она играла роль безумно счастливой невесты – должно быть, это ей давалось нелегко.

Все окна зала выходили на пролив Лонг-Айленд, который мерцал и переливался в своем предвечернем великолепии. Столы были расставлены так, чтобы в центре комнаты оставалось место для танцев. Ансамбль-квартет развлекал своей музыкой гостей, курсировавших между гостиной и террасой с бокалами в руках. Все столы были покрыты белоснежными скатертями, и на каждом красовалась композиция из роз.

Зили нашла наш стол и помахала нам рукой. К счастью, за ним должны были сидеть только мы, о чем сообщали четыре карточки с нашими именами, написанными каллиграфией. Прямо за нашим столом открывался восхитительный вид на пролив, но Калла села спиной к окну и за весь вечер ни разу не покинула своего места.

Раздались аплодисменты: в комнату вошли Розалинда и Родерик. Солнце уже садилось, и молодожены купались в отсветах лимонно-абрикосового неба. Они медленно прошли по комнате, рука об руку, принимая поздравления от немногочисленных гостей. Нашу компанию они как-то незаметно обошли, а затем заняли свои места за основным столом, где уже сидели родители Родерика и наш отец.

– Она нас ненавидит, – сказала Дафни, стягивая розовые перчатки и бросая их на стол. Мы с Зили повторили за ней, а Калла осталась в перчатках – и в дурном расположении духа. Официанты начали выносить блюда, и, когда перед нами поставили салат-коктейль с креветками, Дафни сказала: «Что ж, раз так, нужно хотя бы получить удовольствие» и принялась с аппетитом его поедать.

На столе появлялись все новые блюда, свидетельствовавшие об утонченном вкусе Розалинды: суп из белой спаржи, феттучини с лимонно-сливочным соусом и отбивные из молодой баранины с пюре. Калла не ела ничего, Дафни ела все, мы с Зили откусывали от всего по чуть-чуть.

После ужина начались танцы. Мы с сестрами остались сидеть, наблюдая за происходящим. Розалинда порхала по комнате – она прошлась в танце с Родериком, потом с нашим отцом, потом с отцом и братьями Родерика. Каждый раз, когда я пыталась отыскать ее глазами, она была в объятьях кого-то из мужчин, увлекаемая прочь по сосновому паркету. Она решительно, с каким-то неистовым ликованием и словно позабыв обо всем, нырнула в замужнюю жизнь. Она все время говорила, что наша мать безумна, и было понятно, что она действительно в это верит.

Я же в тот вечер заставила себя жить одним моментом, не задумываясь о том, что нас ждет. Моим мыслям не разрешалось заглядывать вперед даже на секунду – у меня не было ни сил для этого, ни адреналина для соответствующей паники. Оцепенение оказывало на меня весьма умиротворяющий эффект – мне стоило погрузиться в него раньше.

В какой-то момент я пошла за тортом для сестер, и мимо меня пронеслась Розалинда с целой группой танцоров. Ансамбль ушел на перерыв, и из проигрывателя гремела какая-то техасская песня, которую Родерик и его семья, кажется, хорошо знали. Гости кричали все громче, раздалось несколько возгласов «йуу-хуу!». Я прошла совсем рядом с Розалиндой, но она не обратила на меня никакого внимания – на свою родную сестру, на ту, которая стала Призраком Загубленных Свадеб.

Позднее, когда мы ели лимонный торт с бузиной, к нашему столу подошла Адель Толлсо. Представляю, как мы выглядели со стороны – сестры невесты, словно приковавшие себя к столу, и каждая – мрачнее тучи. Странное поведение, даже для Чэпелов.

– Как у вас дела, девочки? – спросила она, слегка пошатываясь. Судя по всему, бокал шампанского в ее руке был далеко не первым.

– Бывало лучше, Адель, – сказала Дафни, одним глотком опустошив свой бокал – к слову, шампанское ей пить не разрешалось.

– Я понимаю, вы не любите свадьбы, – сказала Адель. – Но почему бы вам не посмотреть на это глазами Розалинды? Ведь сегодня самый счастливый день в ее жизни. Неужели вам трудно ненадолго притвориться ради нее?

– Она нас слишком хорошо знает, – сказала Дафни. Адель вяло улыбнулась, не размыкая губ, кивнула нам и направилась к бару за новым бокалом шампанского.

Но визиты к нашему столу на этом не закончились.

Вскоре к нам подошел Родерик в компании своего приятеля, оба с янтарными бутылками пива в руках.

– Познакомься, это сестры моей жены, – сказал Родерик, похлопав друга по спине. – Такое впечатление, что на рассвете их ждет виселица, правда?

Друг Родерика неуверенно усмехнулся, не зная, как себя вести.

– А это Тедди Вэндивер, – сказал Родерик. – Мы вместе учились в Йеле. Вы, наверное, слышали о нем?

– А должны были? – спросила Дафни, сдвигая нетронутый кусок торта с тарелки Каллы на свою.

– Он капитан йельской футбольной команды! Местная легенда! – сказал Родерик, но Дафни лишь пожала плечами. – Они редко выходят из дома, Тед, – шепнул Родерик другу, достаточно громко, чтобы мы услышали.