Високосный, 2008 год

Вспомнив о состоянии дел и успехах у всех своих пятерых детей, отпрысков, Платон отчётливо осознал большую заслугу в этом их матерей: Варвары, Натальи, Татьяны, Элеоноры и Ксении.

Таких разных, и в разное время им по-разному любимых.

И он сочинил стихотворение для своих отпрысков:

Любите, дети, матерей!

Хоть и бывают с Вами строги,
Не источают Вам елей.
Они не ангелы, не боги.
Любите, дети, матерей!

Любите их за то, что частью

Утробы были их давно.
Любите их за то, что к счастью
Любить их надо всё равно!

Они Вас любят! Это точно!

Каким бы не было дитё!
И эти узы очень прочно
Поддержат Вас всегда, на всё!

Да! Мне повезло на матерей для моих отпрысков! – решил поэт.

Теперь бы хорошо, чтобы мои отпрыски-дети родили бы своих отпрысков-детей, и побольше. Тогда бы у меня ещё больше стало бы отпрысков-внуков, и так далее. И моё генеалогическое дерево ещё сильнее бы разрослось! – мечтал писатель накануне своего года быка-производителя.

А ведь получается, что в жизни любого человека, главное – родить и вырастить своих отпрысков!

Глава 9. Over… game.

Зима, как все последние годы, началась без снега и с плюсовой температурой.

А температура взаимоотношений в коллективе ООО «Де-ка» по-прежнему колебалась в установившемся в конце лета прохладном диапазоне.

Накрученная Гаврилычем, а может Алексеем, Надежда почти вбежала к Платону и, выпучив глаза, выпалила:

– «Платон, тебе сейчас надо съездить в одно место, отвезти товар!».

– «А Гаврилыч?» – последовал естественный вопрос, по горло занятого наклейкой этикеток, Платона.

– «А он устал, много ездил! Собирай заказ!» – проявила Надежда, привитую ей минутой назад уставшим, строгость по отношению к безотказному коллеге.

– «Ладно! Пойдём, сначала позвоним им!» – как всегда чуть смягчилась она наедине со спокойным Платоном.

Позвонили, и оказалось, что ехать надо только через два дня.

– «Ну, тебе всё равно придётся туда съездить!» – продемонстрировала перед Гудиным свою лояльность к нему вёрткая укротительница коллег-мужчин, Павлова.

Платон промолчал. Ему было непонятно, вернее даже слишком понятно! Что? Гудин будет отдыхать от своей капризной усталости целых два дня?!

А ведь Платон в это время начал писать стихи по заказу Надежды. Приближались 60-летние юбилеи сразу у двух их сотрудниц из института, включая непосредственную их общую начальницу Ольгу Михайловну.

Естественно поэт сбился с мысли и, порвав струны лиры, упал с Пегаса.

Но снова заставил себя сесть за творчество. Однако ненадолго. Опять вошла начальница, видимо всё ещё, или опять, науськана тем же Гудиным:

– «А чего это ты ничего не делаешь?».

– «Да я всё уже сделал! Нечего уже клеить, банки кончились!» – с ехидной гордостью достойно ответил Платон.

Надежда снова ушла, но опять в беспокойстве вернулась, зашла в цех и радостно обнаружила там неубранные, ненужные, пустые коробки из-под привезённых банок.

– «У-у! Вот тебе и работа! А то сидишь, ничего не делаешь! Вон, коробки разломай, свяжи и выбрось!» – радостно вскричала она, наконец, найдя «бездельнику» работу.

И это был уже третий подряд сбой в написании заказных стихотворений, который теперь вывел Платона из себя.

Да на хер сдались мне Ваши стихи! Буду я их, что ли, ночью писать? Во, дура! Сама заказывает, и сама же, ослеплённая ненавистью ко мне Гудиным, не даёт мне же их и писать!? – про себя возмущался незаслуженно обиженный автор.

И он несколько дней подряд ничего не сочинял, усиленно клея этикетки.

Однако жизнь берёт своё и поэта понесло. Для правдивости жизни он сочинил сначала общее стихотворение для обеих юбилярш, назвав его «Двум дивам», отразив в нём и прозу своей повседневной жизни: