Високосный убийца

Нина вынула из ящика кружевные фиолетовые трусики и запихнула в чемодан. Потянувшись за бюстгальтером из того же комплекта, она заметила, как покраснел Кент.

— Кривая, — пробормотал он, внезапно заинтересовавшись лампой на столе, и, не глядя на Нину, поправил абажур.

Она украдкой улыбнулась. Надо же, бывшего морского пехотинца смущает женское белье!

— Не хочу спешить с выводами, — подала голос Брек, не заметив забавный эпизод. — И все-таки у нашей истории грустный конец. Девочка или умерла, или мамаша ее продала.

Веселый настрой мгновенно улетучился. «В каком же отчаянии оказалась Кардона, если решилась на такое!» — подумала Нина.

— Наверное, потому Кардона и потеряла рассудок, — произнесла она.

Брек отложила блузку.

— Еще один жуткий вопрос: а если она подменила детей по ошибке? Мы-то думаем, виноват персонал, но вдруг Кардона запуталась и назвала своим не того ребенка?

— Вряд ли, — возразил Кент. — В больницах подобного не допускают.

А вот Уэйд засомневался:

— Раньше правил было меньше, чем сейчас. В то время детей частенько путали.

— Так или иначе, Гинзберг и Перес будут приглядывать за больницей, пока мы в отъезде, — заключила Нина. — Благодаря результатам экспертизы им легко дадут ордер на обыск, и они получат доступ к документам.

— Вы говорили, больничный начальник весь вспотел во время допроса, — вставила Брек. — Теперь будем знать, почему он промок как мышь! Если выяснится, что виноват персонал, мало им не покажется.

— Больница в любом случае возьмет вину на себя, — Кент пожал плечами.

Геррера вспомнила данные, которые Перес тщательно собрал из полицейских источников перед уходом домой.

— Кармен точно уехала из Финикса в конце февраля — первого марта она не расплатилась за квартиру, и уже десятого числа арендодатель подселил нового жильца.

— Зачем ехать через всю страну с новорожденным? — недоумевал Кент.

Нина гадала о том же. От Финикса до Монтгомери — три дня пути на машине.

— А вдруг она летела самолетом?

— Гинзберг и за этим следит, — Уэйд кивнул. — Сейчас ищет старые списки пассажиров.

— Я посмотрела уголовное досье на парня Кардоны, — сообщила Брек. — Один привод Хосе Салаи был за избиение беременной Кармен. Наверняка из-за него ей пришлось уносить ноги.

— Логично, — ответила Нина. — Он отсидел полгода и освободился в конце марта, так что не мог узнать, куда делась Кармен с ребенком… если вообще интересовался.

— Вполне возможно, Кардона ни в чем не виновата, — заявил Уэйд. — Просто стала жертвой обстоятельств и теперь расскажет нам, кто вырастил девочку и где она сейчас.

А вот Нине пришло в голову другое:

— Придется сказать Кармен, что ее родную дочь убили через несколько дней после рождения. У нее и так проблемы с психикой… От таких новостей она окончательно сломается.

— Посмотрим, в каком состоянии Кардона, — пробормотал Уэйд. — Тогда и подумаем, чем делиться, а чем нет.

«Сколько же горя замешано в этом деле!» — с грустью осознала Геррера. Трагическая судьба Кармен и страшная гибель ее дочери были всего лишь частью узора, сплетенного жестоким убийцей, для которого чужие страдания — высшая цель.

— У вас в работе случалось такое, когда, с одной стороны, не терпится выяснить правду, а с другой — боишься ее? — спросила Нина Уэйда.

— После перевода в ОПА? Да каждый чертов раз!

Глава 25

Он положил цифровой проигрыватель на гладкую гранитную тумбочку в ванной и настроил громкость. Включилась запись из комнаты Нины Герреры. Можно бриться и одновременно следить за разговором федералов.

Все-таки прослушка в номере оказалась гениальной идеей! Если б он не вмешался, ФБР успело бы допросить Кирка. Нельзя было этого допустить. Ноутбук он тоже забрал из предосторожности — необязательный шаг, но предусмотрительный. Воистину, предусмотрительность — его второе имя.

Нина и другая женщина из ФБР болтали, пока он наносил пену на подбородок. Вытерев руки о безупречно чистое полотенце, достал одноразовый станок. К разговору женщин-агентов присоединились мужчины, и он с удивлением понял: федералы собрались в Вашингтон, поговорить с некоей Кармен Кардоной. Его зацепила фраза: «Еще один жуткий вопрос: а если она подменила детей по ошибке? Мы-то думаем, виноват персонал, но вдруг Кардона запуталась и назвала не того ребенка своим?»

Увлекшись, он порезал верхнюю губу. «Подменила детей»?..

Уставился в зеркало на алую струйку крови, стекающую по лицу. И медленно обдумывал услышанное.

В ушах звенел голос матери из далекого-далекого прошлого, когда ему было всего одиннадцать.

«Сынок! — воскликнула она. — Здорово, правда? Какой приятный сюрприз!»

Ничего приятного он не видел, только презрительно молчал, пока мать трещала обо всякой ерунде.

«Солнышко, в этом году не поедем в Диснейленд. Мамочка будет в больнице, а домой вернется с сестренкой. — На губах дуры застыла широкая улыбка, бездушная и фальшивая, словно у куклы. — Но в следующем году получится, обещаю!»