Витязь

Вдруг распахнулась боковая дверца и оттуда выскочила Елизавета в верховом зимнем костюмчике, состоявшем из полупальто, обтягивающем её пышные формы, брюк и сапоги с перчатками. Похоже, девушка только что вернулась с конной прогулки, но с ней почему-то не было дружинников, которые её охраняли. Следом вышел Григорий. Парень был, как обычно, навеселе, но сейчас он выглядел очень раздражённым. Я стоял в стороне под покровом ночной темноты, и молодые люди меня не заметили.

— Да стой ты! — крикнул Гришка. — Куда собралась? Совсем охренела так со мной разговаривать? Думаешь, раз ты из старшей ветви, всё можно? Ты вообще-то у нас в плену, не забыла?

— Иди ты! — яростно кинула Елизавета, обернувшись.

— Э! Полегче! — кипятился Григорий. — Ты кого послала? Совсем мозги набекрень съехали? — он догнал Елизавету и схватил её за плечо. — Я глава рода. Как ты смеешь! А ну в глаза смотреть!

— Ты — алкаш несчастный, — прошипела Елизавета, вырываясь из цепкой хватки главы рода. — Отпустил быстро!

Парень не стерпел такой дерзости и залепил Елизавете пощёчину:

— Не дерзи мне тут! А то так отделаю: папаша родной не узнает.

— Оставь её, — я решил вмешаться. Я был в курсе того, что Григорий и Елизавета встречались, мутили какие-то шашни друг с другом. А теперь, похоже, намечался разрыв. И не сказать, что меня волновала судьба этой пары, но рукоприкладство точно следовало остановить.

Молодые люди обернулись. Они явно не ожидали меня тут увидеть.

— А ты какого хрена тут околачиваешься? Подслушиваешь? — набросился на меня Гришка.

— Оставь её в покое, — сказал я. — Чего злой, как собака? Ещё и на девушку руку поднимаешь?

— Ты какого хрена суёшь нос не в своё дело? — глава рода мигом забыл о Елизавете и направился ко мне. — Чего тут околачиваешься? Отвечай на вопрос!

После драки у ресторана он старательно избегал меня, а если нам и случалось находиться в одном помещении, делал вид, будто меня нет. Задирать теперь он меня не пытался. Ненавидел — это да, но ненависть свою никогда не демонстрировал. Боялся. Сейчас же он мало того, что напился в стельку (а пьяному, как известно, море по колено), так ещё был распалён ссорой с Елизаветой, в которой его самолюбие оказалось ущемлено. И видимо, это помогло забыть страх.

— Просто успокойся, — я снова попытался утихомирить парня.

— А ты не указывай мне, что делать. Думаешь: общим любимчиком стал, значит, всё можно? Тут я — глава рода. Я! Уяснил? И не смей мне перечить. Захочу — вылетишь к чёртовой матери из поместья. Понял?

— Да понял-понял. Пошли домой. Протрезвеешь — поболтаем, если запал останется, — я протянул руку, чтобы отвезти парня в особняк.

— Куда грабли тянешь? — возмутился глава рода. — Думаешь, я на тебя управу не найду? Да ты тут — никто! Пустое место. Слово скажу — тебя выпрут взашей. Как девку твою выперли.

— Ты про кого сейчас? — я нахмурился.

— Сам знаешь. Медсестру, которую ты у меня увёл. Выперли её, и тебя выпрут. Окопы пойдёшь рыть.

— Так, Гришка, не заговаривайся, — мне уже начинала порядком надоедать эта истерика.

— А то что? Заявился сюда, распоряжаться начал. Думаешь, ты тут главный? Медсестра твоя была тут нужна только до тех пор, пока я её сношал. А теперь где она? И тебя тут не будет. Ты для меня — тьфу! — Гришка сплюнул. — Приживальщик хренов.

До этого я был спокоен, слушал эти бесполезные угрозы с лёгкой усмешкой, меня даже веселило подобное поведение, но когда Григорий сказал про Таню, на меня накатила ярость. Я схватил его за ворот пальто и процедил:

— Ты ври да не зарывайся. Иначе вырву твой поганый язык. Или мало тебе было?

— Не веришь? Сам у неё спроси. Ей понравилось, — Гришка улыбался самодовольно и блаженно. Кажется, парень не осознавал, по какому тонкому льду сейчас ходит. — Ты чего, злишься что ли? Не знал? Думал, твоя она. Да конечно!

Нет, я не злился — я был в бешенстве. Я треснул по этой ухмыляющейся роже. Гришка упал в снег. Я придавил его коленом, ударил ещё раз, потом ещё и ещё. Под кулаком моим что-то хрустело. Брызги крови разлетались по белому полотну снега.

Елизавета кричала, чтобы я прекратил, потом попыталась нас разнять, но я вскочил и в сердцах оттолкнул её.

— Домой иди! — крикнул я и продолжил мутузить недруга. Однако при очередном ударе я сам чуть не взвыл от боли: внезапно Григорий вызвал защиту, и мой кулак угодил в каменную оболочку. Глава рода, хоть не сразу, но сообразил, что надо применить чары.

Я до сих пор не мог призывать силу мгновенно — требовалось пять-десять секунд. А сейчас я находился в некотором смятении, головная боль отвлекала, и сосредоточение давалось с трудом.