Витязь специального назначения

 Ковёр "клюнул носом" и резко пошёл к воде. Барашки волн неслись прямо в лицо, сердце сжалось, ударив полтора раза. Чиркнув по гребням волн, он буквально прыгнул вбок. В тот же миг огненный язык лизнул задний левый угол ковра. За спинами послышался сочный шлепок и рёв монстра оборвался каким-то судорожным всхлипом.

 Люди зачарованно смотрели, как бьётся в волнах исполинская туша, погружаясь в море всё глубже и глубже. Вот на поверхности осталась одна голова, последний сиплый рёв прокатился над волнами, скрылась... С грохотом ударил вверх столб пара. Всё, отпрыгался, сердешный.

 --Покойный был-таки неправ, -- вынес эпитафию Акела.

 Но расслабляться, как выяснилось, было рановато. Теряя ход, ковёр тяжело полз над самыми волнами, намокая ещё больше. Соловей попытался поднять его выше, но с таким же успехом он мог тащить себя за волосы вверх. Вот набежавшая волна с размаху хлюпнула прямо на ковёр, окатив его экипаж.

 --Мужики, до берега не дотянем, -- убито сказал Васька.

 --Значит, жопа, -- резюмировал Акела. На душе скребли острыми когтями голодные кошки. Стоило выкрутиться из стольких передряг, чтобы тебя утопили, как котёнка в по­мойке. И кто? Безмозглая огнедышащая скотина.

 --Парус! На траверзе парус! - крик Барса вырвал их из траура. Мористее их, курсом крутой бейдевинд, шёл большой парусник при полной оснастке. Воспрянувши духом, друзья, казалось, придали новые силы своей обессилевшей вконец "лошадке", которая, такое впечатление, боролась за живучесть вместе с экипажем. Всё ещё сильно кренясь, ковёр поднялся чуть выше волн и, прибавив скорость, пошёл на перехват. Кипень белых парусов, выпуклые борта, лица моряков, застывшие в изумлении, стремительно неслись навстречу...

 Я не знаю мудрости, годной для других,
 Только мимолётности я влагаю в стих.
 В каждой мимолётности вижу я миры,
 Полные изменчивой радужной игры.
 К.Д.Бальмонт

Глава 8. Такое разное счастье

 Ковёр с размаху шлёпнулся на палубу, потеряв всякие признаки жизни, воздухоплаватели по инерции кубарем покатились по палубе. Акела, едва успев сгруппироваться, треснулся о какую-то надстройку. Нептун её ведает, как она называется, но твёрдая, зараза. С трудом приподнявшись, огляделся. Барс, конечно, уже на ногах, озирается, прока­чивает обстановку. Соловей, стеная, поднимается, держась за бок. Тоже обо что-то приложился.

 Вокруг уже собрался экипаж. С оружием и без него, одетые кто во что горазд, лица продублённые и обветренные, но глаза их полны детского изумления и суеверного ужаса.

 "Ох, чует моё сердце, -- подумал Акела, -- не на торговое судно мы попали".

 Он поправил меч, тщательно завёрнутый и висящий за спиной. Как ещё об него не покалечился, удивительно. В это время моряки расступились, давая дорогу широкоплечему мужику среднего роста. Лет пятидесяти на вид, внешность просоленного морского волка, седоватая шкиперская бородка, светло-серые глаза с жёстким прищуром. Несомненно, капитан этой посудины.

 Что-то не лучится его лицо самаритянской добротой. Этот с себя последнюю рубашку не снимет, а вот с них - запросто. Да оно и понятно, незваный гость не только на Руси хуже татарина. Одно хорошо, что взять с них решительно нечего. Кроме меча, конечно, но его ещё попробуй возьми.

 Невесёлые размышления прервал резкий голос "первого после Бога", он о чём-то спрашивал, причём явно на английском. Акела пожал плечами. То ли у Капитана язык ар­хаичный, то ли "юридизмами" (так они когда-то маты называли) изобилует, но не понял он ровным счётом ничего. Одна надежда на Барса.

 Как-никак, язык бывшего потенциального противника. А как же? Если во всех четырёх океанах разные там "котики" и "тюлени" болтают строго по-русски, то уж нашим "косаткам" сам Бог велел аглицкий знать. Главное, понять друг друга, а там, глядишь, и возляжет волк рядом с ягнёнком. В принципе, ничего невозможного нет. Главное -- яг­нёнка менять почаще.

 А, всё правильно, вот ему Андрей что-то отвечает, Капитан что-то рычит в ответ, но всё-таки не монолог, как у этих Нетопырей вонючих. Так, кажется, до чего-то всё-таки доболтались.

 --Гарри! - зычным голосом заорал Капитан. Из толпы выскочил здоровенный мужик с чёрной бородищей и тяжёлой золотой серьгой в ухе. За поясом его был заткнут ши­рокий тесак. Выслушав распоряжение, он приглашающе махнул рукой и потопал куда-то. Гости потащились за ним. Поравнявшись с Барсом, Акела тихонько спросил: "Джентль­мены удачи?"

 --Вроде того, -- отозвался тот, -- капитан настаивал на том, что мы колдуны и, следовательно, нас необходимо срочно за борт.

 --Ты, естественно, убеждал в обратном?

 --Ни в коем случае. Я ему подвёл, что, если мы колдуны, то нас так просто за борт не спровадишь - хлопотное это дело. А если нет, тогда зачем за борт?

 --Дипломат. Прямо Талейран.