Витязь. Тенета тьмы

— Обидные слова ваши, господин генерал, — с натугой разгибая спину, ответил Мурбук. — Орки еще в древние времена воздвигли Храм Жизни, равных которому не было в этой части Эалы. — Он описал рукой широкий полукруг. — И когда нашим самкам приходит черед рожать потомство, они рождают его там, ибо никто не может сокрушить эти стены. Это огромный, великий купол…

Мастер Войны замер.

— З-золотые купола… смотри сюда.

Чиркнул клинком по камню.

— Так? И вот здесь… дюзы. Так?

— Так, да. Ты видел?..

Инопланетянин со звоном вогнал оружие на посадочное место, рыскнул туда-сюда.

— Алина, — сказал так, что она вздрогнула. — Я должен еще раз принести тебе извинения. — Он склонился перед ней, и девушка снова подумала про киношки про рыцарей, волшебников и все такое прочее. — Я не мог признать чуда, магии. Там, откуда я пришел, не знают этого. Все объяснено технологией. Теперь я знаю. Криданец, подойди.

— Я скальный орк, — уже с обидой сказал Мурбук. — Так-то запомнить несложно… не то что про кустраки…

— Это криданский транспорт, болван! Ты урожденный криданец, как я и думал. У вас были такие технологии. Криданцы хотели… заселить космос. И вот, заселили. Все смешалось в этом мире. Как вы называете его, Эала? Хорошо, значит, станем искать витязя и его бесполезное создание. Они не показались мне. Не привиделись. Они есть.

Нужно послать разведку. Пауки везде, но нужно послать разведку…

— Может быть, по воздуху? — подала голос Алинка.

— По воздуху, верно. — Мастер скрестил руки на груди. — Но тут не летают.

— Кажется, летают!

В хмуром небе над их головой разрасталась, увеличивалась темная овальная точка.

— Воздушная тревога! — заорал инопланетянин. — Орудие к бою!

Глава 24 Дядя Котик

С одуряющим свистом разорванный сразу в десятке мест дирижабль шел на аварийную посадку. Очень быстро. Котов вцепился в несколько канатов, оплетавших шар, пытаясь управлять его формой и направлением падения, но это удавалось с трудом — снизу прицельно били длинные стрелы.

Анариндил и Йуллийель сбросили весь балласт и стрелковые корзины; Трорин, круглый и оранжевый, лежал на дне гондолы около двигателя, накрыв голову руками. Тяга к небу у него компенсировалась диким страхом высоты и падений в частности — и вот теперь скомпенсировалась до полной неподвижности.

Эйтар, ни на секунду не забыв о роли оруженосца, прижимал Ольву к себе, прикрыв щитом.

— Это Морум, госпожа! Мы падаем в Черную страну… прямо на Темное Сердце. Туда, где правил Карахорт!

— Не каркай, Эйтар! — выкрикнул Даниил, прыгая по канатам. — Надо цепляться за остатки шара и отрубить гондолу полностью вместе с машинами! Тогда нас, может, ветром протащит дальше!

— Ольва и Йул удержатся, орк тоже…

— А мы должны попробовать удержать Трорина!

— Хорошо!

Но благие намерения не были осуществлены — в шаре что-то хлопнуло, и восемнадцатый дирижабль королевы Тенистой Пущи, перестав даже частично слушаться управления, резко снизился.

Очень резко.

Земля была уже близко, настолько близко, что воздухоплаватели могли разглядеть ощеренные морды орков и широкие лбы быкоглавов; а затем сильный удар швырнул Котова на слишком твердые, тверррдые плиты широкого плаца, и он ненадолго отрубился.

…И открыл глаза.

Над ним плыло и качалось серое небо, омерзительное, будто грязное, застиранное. И в этом небе, как торжествующий флаг, красный с черным, полыхал…

— Жабонька, — сказал Котов как только мог умильно; язык еле шевелился, и от удара очень болела спина и пораненная пауком нога, а руки почему-то были накрепко скручены. — Жаба ты белоглазая, урка, как же я рад тебя видеть. Я тебе кррричал-кррричал, а ты как не слышал… стряхнул нас с лап куда-то в болото…

— Что? — тонкие черные нитки зрачков, затопленные белым перламутром, расширились. — Повтори, криданец. Что ты сказал?

— Ну, это я… Дима… а ты… ты… твое белое солнце… — и провалился снова.

…И снова открыл глаза.

Котов обнаружил себя в просторном зале с высокими потолками. Интерьерчик тут следовало подновить — дверные и оконные проемы были выломаны вместе с частью стен, мебель порушена, как будто ею собирались топить в холодный год; пол частично засыпан кучами какого-то неопрятного, пыльного золота, но дискомфорт создавали даже не эти прискорбные факторы.

Котик был намертво привязан к массивному креслу, вырезанному, видимо, из цельного камня.

Около окна стояла тонкая маленькая фигурка, завернутая в грязные красные тряпки.

Как только Котов зашевелился, Мастер Войны метнулся к нему.

— Каков номер транспорта? — недружелюбно спросил он. — Гелик, так звали его.

— В-васиного? — оторопел Котов. — Я башкой пр-рило-жился, а ты хочешь, чтобы я цифры вспомнил?

— Хочешь жить — вспомнишь, — оскалился белоглазый.

— Вот же жаба ты, — с душой сказал Котов. — Где д-де-вочки? Ольва где… ребята?

— Живы, — коротко ответил. — Номер гелика?

— Ну и пожалуйста, — совсем обиделся Котик. — Ну и получи. — Он назвал номер. — Отпускай меня уже, н-ну!

Мастер Войны заложил руки за спину, шурхнул мимо Котика длинным подолом, обляпанным неприятными пятнами.

— Как звали Тайтингиля в Москве?