Витражи конца эпохи. Сборник рассказов

Но в то же время я уловил в ее взгляде страх – жуткий, глубокий. Узнала ли она во мне тогда свою погибель? Или так она смотрела на всех? Не знаю. Несомненно одно – меня она возненавидела сразу и бесповоротно. Именно в те мгновения закрутился адский маховик чудовищного поединка. Или я, или она. Мы вместе не могли существовать на одной улице, под одним небом даже временно. Тогда, конечно, подобные мысли не могли прийти мне в голову. Мы просто перестали смотреть друг на друга и пошли дальше по свои делам. И Ромми, и я долго молчали – кажется, фрау Штейнберг крепко подпортила нам настроение, сведя на нет всю прелесть сказочного прожитого дня. Мне нужно было как-то подбодрить Ромми, обратить всё в нелепую шутку, но вместо этого я стал задавать вопросы о старухе. Она, честно говоря, произвела на меня впечатление, и у меня больше не было повода смеяться над ней.

– Кто она, ты знаешь? Дети у неё есть? Кто-нибудь ее навещает?

Мое любопытство рассердило Ромми – даже сильнее, чем следовало бы ожидать.

– Почему она тебя так волнует? Может быть, тебе самому хочется навестить ее? Не желаю о ней говорить.

– Мне важно знать о ней всё.

Черт знает, почему я сказал так. Должно быть, смутно я давно догадывался о своем предназначении. Ромми, естественно, очень удивилась – даже её гнев прошел.

– Как, однако, она тебя зацепила! Ну ладно. На самом деле, ничего интересного кроме того, что я рассказала тебе вчера, нет. Всю жизнь она работала проводником на железной дороге, сейчас на пенсии. У нее есть сын, маленький тщедушный человечек лет пятидесяти. Он живет где-то на юге и иногда приезжает к ней на два-три дня, всегда один. Это всё, что я знаю. А теперь мне всё же очень хотелось бы эту тему закрыть. Если, конечно, ты всё ещё любишь меня.

– Я безумно тебя люблю, – сказал я и поцеловал Ромми, но продолжал думать о фрау Штейнберг. Причем все мои мысли были какие-то рваные, бестолковые и не ведущие ни к чему. После ужина я сразу завалился спать, даже не дотронувшись до Ромми. Ну, здесь-то всё было понятно – множество впечатлений, усталость. Внезапно навалившийся сон куда лучше затяжной бессонницы.

Но что-то было не так. Проваливаясь в небытие, я еще раз вспомнил ледяной взгляд серых глаз фрау Штейнберг, и меня обдало сначала холодной, затем горячей волной с ног до головы.

Впервые подумал я о том, что она непременно должна умереть. Эта зверская мысль, как ни странно, совершенно успокоила меня – кажется, я даже улыбнулся. Я еще не знал о том, кто должен был стать её убийцей.

Проснулся я от внезапного внутреннего толчка в три часа ночи. Голова была совершенно свежей, мысли ясные, будто я безмятежно проспал до позднего утра. Помню, меня поразила странная тишина вокруг. Не было слышно даже дыхания Ромми, которая всегда по-детски чмокала и сопела во сне. Я забеспокоился и наклонился к ее лицу – нет, слава богу, всё было в порядке. Она дышала, только очень-очень тихо. Мертвая тишина стояла во всем доме, ни звука не доносилось с улицы. Я взял сигарету и вышел на балкон. Зрелище, которое сразу приковало мое внимание, я бы не забыл никогда, даже если бы мне суждено было прожить еще сотню лет.

Дом фрау Штейнберг светился изнутри багрово-красным светом, словно был сделан из стекла. Он был похож на гигантских размеров раскаленный уголь, который мерцал и переливался – окна и стены потеряли различия. Было видно, что внутри кто-то исполнял зловещий танец, размахивая руками. Могло показаться, что в горящем здании метался человек, объятый пламенем. Но я не побежал звонить пожарным. Это был не пожар. Я знал, что на самом деле происходило – фрау Штейнберг колдовала. Быть может, она пыталась отодвинуть свой конец и направляла свое зло на меня.

Вдруг из каминной трубы вырвался сноп искр, а затем оттуда стали вылетать предметы, подтверждающие ее сатанинскую сущность. Весь двор вокруг дома в считанные секунды покрылся оторванными куриными лапками, отрезанными кошачьими головами, клочьями шерсти и мяса. Ужас железной хваткой сковал меня, я не мог сдвинуться с места. Я увидел фрау Штейнберг. Она открыла окно и смотрела прямо на меня! Была она в одной ночной сорочке, растрепанная, а ее глаза светились голубым пламенем, будто газовые горелки. Все её тело сотрясала дрожь, в полной тишине она дергалась в экстазе словно в такт ритмичной музыке. И потом я услышал ее голос.

Наверное, она не кричала, потому что никто из соседей не слышал никакого шума. Это были слова, обращенные только ко мне по телепатическому каналу – кажется, это так называется. Впрочем, это не важно. Гораздо важнее то, о чем она сказала – или только подумала.

– Ты приехал сюда, чтобы убить меня? Ха-ха! У тебя ничего не выйдет! Ты умрешь раньше, чем я!