Вьюга

Глаза пожилой женщины внимательно осматривали человека. Им оказался тот самый монах — распорядитель, что проводил её до самых дверей приёмной Тарадия, и в чьи мысли она никак не могла пробиться. Припомнив произошедшее она непроизвольно скрестила пальцы в защитной мудре и подбирая одежду скоро и неистово прошла к скамье.

— А, это ты?!

— Святейшество, — старик изогнул спину в поклоне.

— Что ты хотел, дряхлый худжин? Зачем тебе понадобилась встреча с самой Преподобной Джигьясой? — презрительно спросила она.

Человек прошёл вслед за ней, но сесть не соизволил, а лишь смиренно опустил глаза.

— Я прошу всего лишь несколько ваших мгновений, чтоб выслушали меня.

Роахим старалась держаться более высокомерно совершенно не одаривая пришедшего мужчину своим взглядом. Хватало и того, что она уделяла этой встречи своё драгоценное время и внимание.

Тут же всплыл в памяти вчерашний разговор с Заир, которая помогала ей собираться ко сну. Старая служанка настоятельно просила Преподобную встретиться с неким монахом, кто мог бы посодействовать в определённом вопросе. О чём именно могла идти речь, этот некто не старался определять, оговорив лишь, что информация относиться к Меджлису и предполагаемым изменениям. И совсем не дело, если она станет достоянием ушей низших, пусть и весьма приближённых к высшей джигьясе. Придавшись пустым размышлениям о внезапной новости, Роахим Крондарум лишь с пол ночи провела в благодатном сне. И даже выйдя на встречу всё ещё пребывала в сомнениях о её необходимости.

Кем мог оказаться этот безумец решившейся на тайную встречу с самой Преподобной матерью? И что такого важного он мог наговорить ей? Стоило ли доверять и ему и той информации, которую он готов был отдать вот так, просто, предоставив как подаяние? Брошенный кусок со стола лукавого, который заведёт лишь в сети ловчего, компрометируя как саму Роахим в Меджлисе, так и весь Орден? Или известие, скрытой ложью своей намеренно направляющее в совершенно в иную сторону в поиске претендентов на скрещивание?

Сейчас стоило добиваться лишь одного — полного хладнокровия и контроля над собственными страхами и чувствами, что получить всю правду.

Монотонная тяжесть от напряжения заполнила голову и стала ноющей болью проникать в суставы рук. Роахим вновь удивилась той своей странной неспособности пробиться сквозь ментальный барьер старого монаха. Неужели её сила настолько уже иссякла?..

— Мне бы хотелось… — начал было монах. Но Преподобная мать перебила его:

— Ты — авэл?! — она властно смотрела на старика.

— Если применять к машинам и такой термин, то — да! — сказал он.

— А Отче знает об этом?

— Чёткого ответа дать невозможно. Но если отследить первооснову, то скорее всего, нет.

— Хорошо, — призрение Преподобной стало ещё большим, но проявлять его в присутствии ущербного автомата она посчитала ниже своего достоинства. Наслаждаться можно лишь унижением живого, искусственное же создание никак подобное не оценит и уж тем более не отреагирует горестями и страданием. — Теперь я слушаю тебя… И постарайся высказываться более кратко.

— Речь пойдёт о Едином воплощённом и… — оборвал себя говоривший.

Преподобная приподняла бровь не стараясь выдавать ни движением, ни мимикой своего удивления. Но всё же поддалась на такую грубую уловку.

— Продолжай, — настояла Роахим прекрасно понимая, что старику известно о действительной цели совета Сестёр Вадья Джигьяса.

— О том, о чём умолчал Отче Инсар.

— Тайным всегда остаётся лишь то, что знают всего двое, человек и Всевечный. Здесь же, на сколько я понимают, нечто известно не только одному человеку.

— Вы весьма прозорливы. И это «нечто», совершенно осознанно, не было озвучено настоятелем, — сказал монах.

— О чём же ты хочешь проинформировать нас? Оно имеет связь…

— Прямую и непосредственную, — торопливо оборвал Преподобную старик. На мгновение глаза Роахим расширились в гневном удивлении:

— Умерь свой пыл, авэл!

— Я пытаюсь, Ваше святейшество. Но всё требует для себя времени и внимания, я же стараюсь быть максимально кратким. — Покосив глазами по сторонам, он тихо произнёс: — Именно оно ускользает от глаз Вашего преподобия.

Во взгляде пожилой женщины появилась странная ирония.

— По-твоему это что же, время или что-то ещё? Говори яснее, и не задерживай нас!

— Есть некое место, где очищаются грех и провинность…

Роахим вслушиваясь в речь старика медленно кивнула головой.

— Нечто особое, не упомянутое настоятелем лишь только потому, что для многих это запретная территория. Туда мало кто вхож даже из служителей самого храма.

Преподобная мать презрительно фыркнула.

— Если тебя туда не допускают, то подобное ещё не означает, что другие делают из того тайны.

— Вы как всегда мудры, Ваше святейшество. Но здесь совершенно другой подход. Там, проходят епитимию лишь избранные… — Старик выпрямился. — Время вышло и мне необходимо уходить.

— Постой! Я не отпускала тебя.