Viva Америка

Лесли достал из сумки два немецких пистолета-пулемета «HK MP5» и неопрятную противопехотную гранату времен Первой мировой войны. Бросив гранату в обвисший карман плаща, он снова надел сумку, а затем взял пистолеты-пулеметы в каждую руку и по-очереди поцеловал их.

— Мои верные малыши, — ласково прошептал Лесли лоснящемуся от смазки оружию. — Всё! Живо за Ржаным Алексом! К окнам — не подходить, пленных — не брать, на сделки с кривосудием — не идти!

Фуз достал табельный пистолет и медленно попятился от окна.

— Это правосудие не идет на сделки с такими, как мы! — скривился он, целясь в дверь.

— О-ля-ля!.. — прошептала Козетта, возбужденно потирая фотоаппарат. — Если выживем, обязательно сыграем в шахматы! — И она страстно меня поцеловала.

— Да ты после каждого моего «хода» будешь объявлять себе «шах»! — невольно пообещал я и, взяв ее за руку, поспешно взбежал с Козеттой на второй этаж.

Спустя миг за нами поднялись взволнованный Фуз и бряцавший пистолетами-пулеметами и сумкой Лесли. Оба они как по команде направили оружие на лестничный проем.

— Бесплатные вдохи вышли! Весь последующий кислород, что вы потратите, будет вычтен из карманов налогоплательщиков! — хладнокровно оповестила нас Болль и распорядилась: — Жителей — записать на их счет, находку — забрать, а их самих — сжечь!

Снаружи донеслось подозрительное щелканье, и в окна первого этажа со свистом ударили первые пули.

Глава 8 Кошеловка

За первым выстрелом громогласно последовали еще и еще, знаменуя собой свинцовый град, обрушившийся на торговый зал магазинчика. Я инстинктивно обнял ахнувшую Козетту и укрылся с ней у стены. Фуз, в свою очередь, присел и, скрипнув крокодиловым плащом, прижался к столбику перил. И только Лесли продолжил бесстрашно стоять на лестнице, торжественно взирая с нее на ступени и видимый пятачок первого этажа.

— Как… волнительно… — с придыханием произнесла Козетта, ежась в моих объятиях. — Особенно волнительно то, чем ты, Алекс, упираешься в мой красивый бочок.

— Господи, Кози! Это же твой фотоаппарат! — раздраженно шикнул я на нее, с дрожью прислушиваясь к выстрелам, треску и шелесту рвущихся книг, доносившихся снизу. — Что эти психи звезданутые творят?! Вообще — есть шанс, что магазинчик еще не окружен?! — И я с ужасом осознал, что мои зубы мелко постукивали.

— А почему они не стреляют в эти окна? — с подозрением спросила Козетта, показав пальчиком на окна второго этажа.

К лестнице примыкал небольшой участок коридора с тремя окнами, на которые мы все тут же заторможенно уставились.

— Либо на стеклах блики фонарей, либо что-то мешает тепловизорам, либо прямо сейчас снайперы аккуратно целятся между складками на наших лбах, — нудно заметил Фуз.

— У меня нет складок! — возмутилась Козетта и с гордостью добавила: — Везде.

Я на цыпочках подошел к Лесли и с трепетом посмотрел на лестницу. Судя по менявшемуся узору из входящих пулевых отверстий, стрелки любовно вычерчивали на ступенях ломоть сыра.

— Лесли, нас гонят в ловушку? — шепотом спросил я.

— Что?

— Говорю, нас гонят в ловушку?! — громко повторил я.

— Нельзя из одной ловушки попасть в другую, — философски хихикнул Лесли. — К пожарной лестнице, изгои! — Он принял позу нахохлившегося вооруженного воробья. — Я живучий! Я прикрою!

— А если пуля в карман с гранатой попадет? Тогда — прикроешь собой стены от пола и до потолка, да? — цинично уточнил я. — Ладно, как хочешь. — Я окликнул Козетту и Фуза: — Пошли — пока у нашего Кощея не нашли в кармане его заначку со слабым местом!

Лесли, начавший едва заметно пританцовывать, согласно кивнул. Козетта махнула на него ручкой и, поправив на тонких плечиках портфель и фотоаппарат, потащила меня за собой по коридору. Позади нас тотчас грузно затопал Фуз.

— Кощей — персонаж славянских мифологии и фольклора, — тоном знатока сообщил Фуз. — Я изучал самого вероятного врага Америки — русских.

— Самый вероятный враг Америки — ожирение! — возразил я на ходу.

— Точно, — томно согласилась Козетта и довольно похлопала себя по плоскому животику.

Мы подбежали к задним окнам, за которыми виднелись пожарная лестница и продрогший двор магазинчика, и осторожно приблизились к ним. Не увидев никого снаружи, я стал открывать оконные ставни.

Козетта придирчиво вгляделась в мерцавший снаружи оранжевый фонарь:

— А разве на первом этаже не было черного выхода, м-м?

— Попытка покинуть траекторию выстрела по прямой — опасна! — наставительно изрек Фуз, примеряя пистолет для удара по стеклу.

К неудовольствию Фуза, окно открылось, и нас небрежно обдул ночной ветерок.

— Лесли! — позвал я Прискока. — Уходим!

— Укрепи мой мваначама… — растерянно пробормотал Фуз. — Вались на пол! Все — на пол!