Виват, Новороссия!

Армия под его началом – так же как и авангард Баура – прошла за пять суток свыше ста километров по бездорожью, под почти постоянно идущим дождем, вытягивая на руках пушки, никак уставшие лошади не могли тянуть зачастую в той гористой местности, где проходил марш. Люди смогли.

Далее было несколько суток напряженной подготовки к сражению. Противник не нападал, ожидая подхода основных сил – войска великого визиря. Румянцев же проводил тщательнейшую разведку местности, в значительной мере – личную. Цена сражения была велика: русские должны были в этом бою раз и навсегда изжить страх перед открытым столкновением с превосходящими силами турок.

И еще, Рябая Могила должна была ответить – правильно ли все эти годы он обучал вверенные ему войска, не напрасно ли он пачкал бумагу писанием своих военных теорий. И последнее, главное: проигранное сражение ставило их армию в почти безнадежное положение, делало реальнейшим фактом разгром Второй армии и обрекало все территории, ныне защищаемые русскими, на жесточайший грабеж со стороны турок и татар.

Разведка выявила трудность предстоящей атаки для русской армии. Лагерь неприятеля был расположен чрезвычайно удачно для того, чтобы отбить любое на него наступление: с севера его защищал ручей Калмацуй, протекавший в глубоком овраге с крутыми берегами; с запада – был Прут; с юга – крутой овраг, так называемая долина Чора.

После напряженных раздумий, мысленного проигрыша различных вариантов с их завязкой, развязкой и их последствиями Румянцев решил нанести главный удар по правому флангу турок с обходом его частью сил. Наступление должно было вестись не монолитной линией армии, а дивизионными каре, каждое из которых начинало решать самостоятельную задачу, сходясь в единую точку в определенное время в определенном месте. В соответствии с этим командующий и объявил свою диспозицию:

– Господа генералы, прошу вашего всецелого внимания! В атаке принимают участие все войска, за исключением двухтысячного отряда полковника Каковинского, прикрывающего наш правый фланг и ныне уже занявшего эту предписанную ему позицию. Бригада генерал-майора Потемкина, усиленная гренадерами и артиллерией – до четырех тысяч человек, переправляется через Прут в нескольких верстах южнее урочища и атакует лагерь с тыла. Корпус генерал-квартирмейстера Баура, дабы отвлечь неприятеля от флангов, наступает вдоль речки Ныркова прямо на неприятельские ретрашементы в лоб. Генерал-поручик Репнин! Вам самое главное: скрытно приблизиться к правому флангу турок проходом между Калмацуем и долиной Чора и нанести им решительный удар. Дивизии господ генералов Олица, Племянникова, Брюса, конница господина графа Салтыкова под моей рукой наступают промеж корпусов господ Баура и Репнина и одновременно с последним наносят удар по правому флангу турок. Прошу помнить, господа генералы: у нас в строю – до 34 тысяч, у противника – до 72 тысяч. Наше главное оружие: единение, дисциплина, точность маневра. Успех зависит от своевременности каждого. И артиллерия – турки не любят пушек. Сбивайте все их противные действия артиллерией. В этом всем – залог нашей победы! Вопросы, господа генералы?

Лишь поскрипывание стульев и легкое покашливание. Лучше не придумаешь, глупость говорить не хочется. Коли пришли – так сражаться надо.

– Благодарю вас, господа. Все свободны. Надеюсь завтра каждый из нас выполнит свой долг. Выполнит наилучшим образом. Все свободны.

Сигналом к утренней атаке послужили три ракеты. А еще ночью Баур продвинул с правой стороны свой корпус вперед в лагерь При деревне Гремиште. Репнин с корпусом пошел влево, не снимая в своем лагере палаток. Горели во всей армии и бивачные огни, хотя к этому времени она уже выдвинулась в исходное положение, дабы по сигналу простым движением вперед выйти к пунктам атаки. В эти же ночные часы отряд подполковника Фабрициана, выделенный Потемкиным, заканчивал наведение моста через Прут против устья долины Чора.

Как только взвились ракеты, русские каре начали наступление.

Корпус Баура вышел на высоты перед фронтом турецкого лагеря и начал устанавливать батареи. Артиллеристы хрипя, рыча и ругаясь тянули по весьма отвесным склонам взгорья, покрытым густым жестким кустарником:

– Давай, давай!

– Раз-два, взяли!

– Куда, куда тянешь, телок!

– Еще налегли!

– Пошла-пошла!

На помощь рвущей жилы артиллерии пришли отобранные за особую силу, ловкость и стать егеря. С шутками и подначками они впрягались рядом. Дело пошло веселей. И вот пушки были установлены и открыли частый огонь.