Виват, Новороссия!

Как итог – противник обратился в паническое бегство на юг по восточному берегу Прута. Пехота русских не могла преследовать турок – так резво те ретировались. Тяжелая кавалерия Салтыкова долго преследовала конных татар, но без особого успеха, так как последние на своих легких лошадях постоянно отрывались от драгун.

Приказ же Румянцева Салтыкову – отрезать турецкую пехоту – до того своевременно не дошел, поэтому потери у неприятеля были не такие, какие могли и должны были быть после подобного разгрома: тысяча убитых. Взято было триста орудий, восемь знамен и весь лагерь (татарско-турецкое войско насчитывало при Лагере 80 тысяч русских – в два с лишним раза меньше).

После боя Румянцев лично подъезжал к каждому начальнику и изъявлял свою признательность за их благоразумие и мужество, а солдатам их – за рвение, храбрость. Солдатам же корпусов Баура, Репнина и Племянникова досталось и по тысяче рублей на отряд – именно они бились на кисетах с пиастрами и каменьями. Отмечая это, главнокомандующий обратился к выстроившимся перед ним и замершим в волненье солдатам:

– Благодарю вас, воины, что не посрамили вы славного имени российских солдат! Что не ринулись вы алчущей толпой на рухлядь османскую, забывая при этом, что главная добыча воинства – мощь Отечества! Спасибо вам за викторию!

После Ларги отправляя реляцию Екатерине II с подробным описанием Ларгского сражения, Румянцев в числе иных отличившихся в бою упоминает и генерал-майора Вейсмана – единственного из генералов корпуса Баура. Именно с Ларги начинает восходить полководческая звезда лишь недавно произведенного генерала.

За Ларгу Вейсман получил орден Св. Георгия 3-го класса – самый почетный орден за всю историю России, даваемый исключительно лишь за подвиги на поле брани.

Новую славу, новые признания и новые награды принес Вейсману – как и всей армии – Кагул, одна из самых славных побед русского оружия на всем протяжении ХVIII века, наиболее крупная и значимая победа в русско-турецких войнах ХVIII – начала ХIХ века.

После Ларги русская армия двинулась вперед – стало известно, что великий визирь и главнокомандующий Залиль-бей ведет с собой войско в 150 тысяч человек. Отступать было некуда – в тылу русских находился хан, вновь усилившийся за счет турецких корпусов и доведший свое войско до 80 тысяч. У Румянцева был лишь один шанс – разбить неприятеля по очереди, не дав им соединиться, и разбить так, чтобы у противника уже более бы и не возникло даже мысли о сопротивлении. Кагул стал именно такой победой… И после Кагульского сражения Румянцев, обращаясь к солдатам, скажет: «Я прошел все пространство до берегов Дуная, сбивая пред собою в превосходном числе стоявшего неприятеля, не делая нигде полевых укреплений, а поставляя одно мужество и добрую волю вашу во всяком месте за непреоборимую стену».

Он имел на эти слова полное право. Русские во всех войнах с татарами и турками строили войско в одно каре, или в три, и в последнем случае ставили одно каре возле другого так близко, что четыре фаса, составляющие одну треть действующих войск, не могли принимать участие в сражении и своим огнем защищать друг друга, так же как и кавалерию, которая не могла держаться против превосходной турецкой конницы. Фронт каре прикрывался рогатками, артиллерия размещалась по флангам боевой линии и по углам каре, кавалерия – по флангам, обозы – внутри каре.

Румянцев совершенно изменил и образ войны и вид построения войск к битве. Он не ожидал турок, но искал их в поле и через это породил нравственную силу войска, заменявшую численность.

Он, разделяя свою армию на малые каре по две и три тысячи человек каждое, дал им быстроту и подвижность. Он помещал кавалерию колоннами за каре и артиллерию впереди каре, по флангам и в резерве. При удобном местоположении Румянцев мешал каре с колоннами. Иногда шел на неприятеля, построив войска в колонны, перестраивал их в походе при нападении кавалерии и даже отражал эту последнюю, имея в боевом порядке одни колонны, прикрытые густой цепью стрелков и огнем артиллерии, которая во всех сражениях, данных Румянцевым и подчиненными ему генералами, шла впереди и своим огнем, еще до удара в штыки, производила расстройство в рядах неприятеля. Так было и при Ларге, и при Кагуле.