Вивиен Ли

Многие годы Оливье избегал встречи. Теперь — пришел сам. Знакомые лица — миссис Хартли, Ли Холман, Джон Мерривейл. И толпа внизу: это называется верность или признание. Везде цветы… Стены обиты вощеным ситцем со старомодными ярко-красными розами. Кровать закрыта занавесками из той же материи. По стенам — картины. Огастес Джон, Бенвенуто Челлини, натюрморт руки У. Черчилля. Прямо на него смотрит знакомое лицо — сэр Лоренс Оливье. Удивительная комната. Как декорация — «спальня Джульетты, Офелии, Маргариты Готье».

Кто скажет, о чем думал старый актер, который недавно сам был на волоске от смерти? Вспоминал ли он жаркие дни на Капри, или страшное возвращение из Америки в 1953 году, или ночь, когда он читал отчаянное письмо своей «Пусс»[26] (на двадцати двух страницах!) и решил не отвечать? Что бы ни мелькало в сознании, он не мог смотреть и не мог отвернуться… Во всяком случае, это конец. Через несколько минут Оливье уже принимал соболезнования и уехал через час.

Вечером Лондон отдавал почести Вивиен Ли. В течение часа не зажигались огни театров «Амбассадорз», «Олд Вик», «Олдвич», «Феникс» и многих других, где выступала или, наоборот, никогда не играла актриса. Внутри, как всегда, шли спектакли: «Король умер — да здравствует король!».

За год до смерти Вивиен Ли составила завещание. Деньги достались дочери, вещи (до последней) друзьям. Второй муж актрисы получил лучшую картину из ее отличной коллекции — «Купальщицу» Дега. Один из пунктов удивил душеприказчиков — Вивиен Ли хотела, чтобы ее глаза использовали для пересадок роговицы. Это пожелание было неисполнимо из-за туберкулеза, но оно могло послужить примером для других.

К ужасу миссис Хартли, Вивиен Ли просила ее кремировать. 11 июля гроб доставили в небольшую церковь. На заупокойной мессе присутствовали самые близкие: мать, Ли Холман, Сюзанна с детьми, Тарквин Оливье. После кремации, согласно воле покойной, Джои Мерривейл и миссис Хартли развеяли прах над маленьким озером в Тикередж Милл.

Восьмого и девятого июля крупнейшие газеты Англии и Америки опубликовали некрологи. Авторы некоторых упорно держались за версию Дарлингтона: ученица Оливье, которая достигла ряда успехов за счет феноменальной работоспособности и помощи своего мужа. Кое-кто пошел дальше: старомодная актриса, старомодные роли, умерла от старомодной болезни. Было бы уж слишком видеть в этом месть за независимые высказывания Вивиен Ли и за скандал с театром «Сент-Джеймс». Однако и драматургу Теренсу Рэттигану в «Нью-Йорк таймс», и Джону Трюину в «Плейз энд Плейерз», и Гарольду Хобсону в «Санди таймс» пришлось напоминать о застарелом предубеждении против Вивиен Ли, в которой слишком упорно хотели видеть не актрису, а прекрасную женщину. Откровеннее и смелее всех оказался Трюин: «Смерть Вивиен Ли украла у английской сцены не только самую прекрасную из ее актрис, но также и умного, одухотворенного художника. Человек большого и непокорного интеллекта, она должна была всю жизнь мириться с недооценкой, ибо, пользуясь самым стертым из штампов, люди говорили, что ее счастье к ее внешности. Недооцененная — такова тропа ее жизни… Ряд лет Вивиен Ли была партнером гениального актера. Хотя он был самым лояльным и щедрым из мужчин, ей приходилось оставаться «младшим партнером» в содружестве «Оливье». Что бы она ни играла, начиная с Клеопатры и кончая героиней «Спящего принца», всегда находился критик, с умным видом качающий головой. В истории театра немало актеров, которые «вели» своих жен, и актрис, которые «вели» своих мужей. Позвольте заявить со всей уверенностью, что Вивиен Ли была прекрасной актрисой по праву, независимо ни от кого. Она умерла еще во цвете лет, красоты и интеллекта. «Исчезает красота, проходит красота, даже если она и неповторима…» Нет, я уверен, не красота Вивиен Ли, не красота ее облика, не красота ее души».

В Москве, где актрису ждали в качестве гостьи Международного кинофестиваля, редактор «Спутника кинофестиваля» В. Владимиров отозвался статьей «Памяти Вивьен Ли». Искусство интернационально, и не надо удивляться, что московский журналист сумел оценить английскую актрису глубже и вернее, чем многие ее соотечественники. Одновременно в «Неделе» появилась статья М. Стуруа — исполненный симпатии рассказ о большом художнике и человеке.