Вивиен Ли

Даже в этом лихорадочном смятении мысль работала стремительно. Важно одно: что скажет Ли Холман. Сама она, несмотря на недоумение и обиду (конечно, Ли будет недоумевать), дала бы согласие немедленно. Нельзя же затягивать петлю на шее человека. Тем более что ты говоришь о своей любви к нему!

Конечно, Ли Холман считает иначе. Миссис Хартли тоже. Но разве ошибка в выборе человека — грех, а не трагедия? И разве можно назвать грехом ее неподвластное разуму, нарушающее все законы тяготения чувство! Не скажет она мужу, что считает себя виноватой. Это же несправедливо!

Нет, не ожидала Вивиен Ли, что в самый счастливый момент ее жизни, когда душа должна парить, лететь, стать совсем невесомой (а так оно и было!), она окажется так несчастна, напугана, истерзана — первый нервный кризис в ее жизни…

Утром она снова была жизнерадостной, обаятельной, заботливой «Вивлинг», к которой привык Фрюэн. Ли Холман не мог бы даже представить, что в его судьбе что-то изменилось. Вивиен почти не курила, забыла о приемах и только читала всю ночь напролет. Если бы она еще отказалась от сцены!

В действительности с каждым днем раздвоение становилось все мучительней. Вивиен перестала ходить к мессе. Ее жизнь (а любовь к Оливье стала ее жизнью) вступила в конфликт со всем, чему ее учили в школах иезуитского ордена «Святое сердце». Характер Вивиен Ли исключал спасительный компромисс: раз ее единственная и святая любовь оказывалась грехом, рушилось стройное здание миропорядка, где все подчинялось законам логики, справедливости, красоты.

Конечно, ее мать заметила, что Вивиен больше не бывает на мессе. Их споры ложились дополнительным грузом. Миссис Хартли готова закрыть глаза на связь с другим мужчиной, но не хочет и слышать о разводе! Вивиен не могла упрекать в лицемерии родную мать, но она не могла признать позицию миссис Хартли ни логичной, ни человечной.

Как большинство мужчин, Оливье не видел в этой ситуации ничего трагическою. Друзья Джилл Эсмонд познакомили его с молодым, но достаточно известным режиссером Тайроном Гатри, который хотел поставить в «Олд Вик» «Гамлета». В итоге Гатри предложил Оливье сыграть главную роль.

Вместе с режиссером они посетили психиатра Э. Джонса. В доме Джонса возникла новая концепция «Гамлета»: медлительность Принца следует объяснить «эдиповым комплексом», его тайной страстью к матери, королеве Гертруде.

В январе 1937 года состоялась премьера. Мнения критиков разделились, но Вивиен Ли не находила в Гамлете — Оливье никаких изъянов.

Оливье стал центром ее мироздания, и она не могла относиться к его работе критически. Все последние годы она посещала все премьеры и постоянно изучала технику лучших актеров Англии — Джона Гилгуда, Ноэля Коуарда, Ральфа Ричардсона, Сибил Торндат и многих других. Еще в детстве Вивиен любила выдавать себя за кого-нибудь из подруг, имитируя их голос и мимику. Позднее она изучала мимику профессиональных актеров, умело отбирал все, что могло подойти ее индивидуальности. Театр — лучшая школа, а она умела схватывать на лету, как отметил еще С. Керрол. Теперь наступила очередь Оливье — Вивиен Ли смотрела его Гамлета пятнадцать раз!

В конце января состоялся предварительный показ фильма «Мрачное путешествие», где она снималась год назад параллельно с выступлениями в «Счастливом лицемере».

Съемки фильма укрепили самое неблагоприятное мнение о кинематографе. По примеру модных в то время шпионских мелодрам сценаристы Л. Биро и А. Уимперис настолько запутали сюжет, что зритель не всегда догадывался, на чьей стороне немецкий дезертир Карл фон Марвиц (действие происходит в годы первой мировой войны) и осевшая в нейтральной Швеции эмигрантка из Швейцарии Мадлен Годдар. Что хуже, с трудом в этом разбирались и исполнители: на деле Мадлен — француженка, а ее магазин модного платья в Стокгольме и прогерманские симпатии — «легенда». Как и дезертирство и пацифизм Карла — крупного агента германской контрразведки.

Соответственно появление фон Марвица в магазине Мадлен и его краткий роман с нею — игра. Каждый хочет разоблачить противника и сохранить свою тайну. И вместе с тем это не совсем игра: за короткое время между первым появлением Карла в магазине Мадлен и сценой ее ареста (не только на его глазах, но и под его руководством) их взаимоотношения прорастают симпатией, уважением и — любовью.