Виза на смерть

И даже в уборной был тот же набор: блондинка, демонстрирующая розовые ягодицы, пустые банки от импортного пива, непонятно зачем расставленные на полочке над унитазом, и полная окурков фаянсовая пепельница в виде лягушки.

В квартире отчетливо ощущался запах марихуаны.

И только два предмета никак не хотели вписываться в обстановку мухинской квартиры — большой цейссовский бинокль в комнате на подоконнике и детская пластмассовая формочка синего цвета под кухонным столом.

Оперативники работали в квартире Мухина уже больше трех часов, когда Татов, закончив осмотр кухни, устало спросил:

— Что, ребята, пора сваливать? А то времени уже… Петрович, у тебя все?

— Осталось в компьютер заглянуть, и будет все, — сказал Петрович, вылезая из-под кровати и отряхивая брюки, — смотри, что я нашел.

Он протянул Татову средних размеров фотографию, вставленную в пластмассовую рамку.

— «Я возвращаю ваш портрет… — пропел Татов, забирая снимок, — и ни о чем вас не молю-ю…» Ну, и что ты хочешь этим сказать?

— По-моему, стоило бы поинтересоваться этим безголовым мужиком.

— Хочешь сказать, его нарочно кто-то прожег?

— Уверен, что да. Володь, иди посмотри, а?

— Ну? Что там у вас? — мрачно буркнул Володя Лыков, фотограф, и заглянул Татову через плечо.

С цветного снимка размером 20 на 30 улыбались четверо: двое мужчин и две женщины, запечатленные на фоне какого-то здания, явно не московского. Строго говоря, улыбались трое, потому что у стоящего справа крупного мужчины вместо головы была прожженная сигаретой дырка, и понять, улыбался он в тот зафиксированный для истории момент или нет, уже не представлялось возможным.

— Вот. Петрович уверяет, что этому типу голову прожгли нарочно. А ты что скажешь?

— Присовокупляюсь к мнению Петровича. Когда сигарета прожигает фотобумагу случайно, картина получается совсем другая, уж ты мне поверь.

— Верю, — легко согласился Татов и саркастически добавил: — Значит, дело за малым: найти безголового и спросить, за что Валера Мухин так нехорошо с ним поступил.

— Найдешь ты его, как же… Этот снимок, знаешь, где сделан? — спросил Володя. — Видишь флаги?

— Ну?

— Это, Серега, Организация Объединенных Наций, то есть Нью-Йорк.

— Нью-Йо-орк?! — протянул Татов. — Ты уверен? Хотя… что ж тут удивительного? Мы ж как-никак в дипломатическом доме…

— Да уж, — хмыкнул Петрович, — в дипломатическом, в котором, между прочим, за последние две недели уже второй жмурик…

— Это ты про Сапрыкина?

— Про кого же еще?

— Ну, наш жмурик явно из другой компании.

Лыков усмехнулся.

— Откуда это у тебя такая уверенность?

— Ну, ты сам посуди: там — явная заказуха и вообще… другой масштаб. А этот, — Татов кивнул на постеры с полуголыми рокершами, — этот даже не работал в МИДе.

— А кстати, где?

— В частной страховой компании. «Астра» называется. Слыхал про такую?

— Нет. Мне страховать нечего. А про Мухина надо сообщить на Петровку.

— Между прочим, — сказал Лыков, доставая из пачки сигарету и прикуривая, — жмурик это не второй, а третий — три года назад тут еще одного замочили и, между прочим, тоже дипломата… Правда, подробностей я не знаю… А про Сапрыкина ребята с Петровки сказали, что шлепнул его никакой не профессионал.

— Нет? А кто же?

— Ну, если бы я знал…

— Если б ты это знал, мы бы сейчас здесь не торчали, — мечтательно протянул Татов.

— Да? И где же, по-твоему, мы бы торчали?

— Не знаю, но хочется верить во что-то хорошее…

— Ну-ну. Ты бы лучше вытащил фотографию из рамки и посмотрел: может, там подпись есть какая-нибудь или дата?

— Дата, говоришь? — Татов достал снимок и посмотрел на обороте. — Дата имеется… Семнадцатое июня одна тыща девятьсот девяносто восьмого года. М-да… Выходит, безголовый, возможно, уже давно в Москве?.. Что ж, карточку, стало быть, тоже изымаем… — Татов аккуратно опустил снимок в полиэтиленовый пакет, в котором уже находились паспорт, записная книжка и несколько видеокассет. — Ну? Включаю компьютер? Петрович, ты пальчики с него снял?

— Снял, снял, включай, — проворчал Петрович, лучше всех присутствующих разбиравшийся в компьютерах, и когда засветился экран монитора, подошел к столу и застучал пальцами по клавиатуре. — Та-ак… Понятно… Здесь одни игрушки — документов никаких… Судя по всему, чувачок умственно перенапрягаться не любил… Если только в Интернет заглянуть?

— Зачем? — недовольно спросил Татов. — Что это нам даст?

— Может, и ничего. Но попытаться узнать, чем он, так сказать, дышал, по-моему, стоит, — возразил Петрович и, взяв шнур, наклонился к телефонной розетке.

— А то ты не видишь, чем он дышал, — проворчал Татов, — бабы, бабы и… еще раз бабы.

— Бабы, бабы, баобабы… — пробормотал Петрович. — Ладно, Серега, потерпи: в его почту мы сейчас все равно залезть не можем, а посмотреть ссылки на сайты и «журнал» за последнюю недельку — это быстро.

— «Быстро, быстро…» Жрать охота. Я с утра как ушел с одной яичницей, так до сих пор с ней и хожу…

— Что ж тебя твоя Наталья так плохо кормит? — рассеянно спросил Петрович, вглядываясь в экран монитора.