Виза на смерть

Старики переглянулись, пожали плечами, но вспомнить ничего не смогли. Впрочем, Гулин и не настаивал. Не было решительно ничего удивительного в том, что у Даниловой учился сотрудник министерства: учился или нет — в любом случае, эти занятия прекратились задолго до того, как родилась Маша Шрамкова.

— Что-нибудь случилось? — повторила Валентина Георгиевна, тревожно вглядываясь Гулину в глаза, но, к счастью, в этот момент раздался звонок в дверь.

— Это Женя, — всполошилась она и бросилась открывать.

— Почему вы пришли к нам? — спросила Женя, когда они закрылись в ее комнате и Гулин сообщил ей об убийстве Даниловой.

— В ее сумочке был снимок вашей дочери. Вот он.

Женя выхватила фотографию у него из рук.

— Господи… Машка… Где это? Что все это значит?!

— Евгения Васильевна, это значит, что девочка жива. Ее переодели, ее прячут, но, главное, она жива и здорова.

Женя перевела дыхание.

— Вы хотите сказать, что ее прятала эта женщина?!

— Нет. Я думаю, она ее просто сфотографировала… случайно — мы выяснили, что она увлекалась фотографией… А потом она увидела вас по телевизору и узнала вашу дочь…

Гулин показал ей номер телефона на обратной стороне снимка.

— Это же телефон передачи! Надо срочно…

— Я там уже был, — перебил Гулин, — она им не звонила. По-видимому, просто не успела…

Женя обхватила голову руками.

— Что же это такое?.. Они убили Мухина, теперь — эту женщину… Кто эти люди? Зачем им мой ребенок?

— Евгения Васильевна…

Женя не дослушала и снова схватилась за фотографию.

— Как вы думаете, где сделан снимок?

— Строго говоря — где угодно, но, скорее всего, на даче у Даниловой.

— Почему?

— Потому что на пленке он был последним, а остальные сделаны именно там.

— Надо ехать!

— Куда?

— Как куда? На дачу!

— Я там уже был.

— И что?

— Там три старые заколоченные дачки, одна из которых принадлежала Даниловой, и несколько новорусских домов, в которых никто не живет.

— Так не бывает.

— Бывает.

Гулин вытащил из кармана блокнот и добросовестно пересказал Жене все, что ему удалось узнать о хозяевах коттеджей.

— Но кто-то же там был, раз ее туда привезли?

— Я же говорю, снимок мог быть сделан где угодно… Женя подошла к столу, поднесла снимок к лампе и еще раз внимательно посмотрела.

— У вас есть негатив?

— Есть.

— Можете дать?

— Зачем?

— Дайте, пожалуйста. Я верну.

— Евгения Васильевна…

Гулин хотел объяснить, что не имеет права этого делать, но не смог.

— Он у меня на работе. Если подъедете со мной.

— Конечно! Сейчас, только переоденусь.

20

Пока Женя ждала Гулина у проходной, ругая себя за то, что не подумала, поехала на его машине и в результате осталась без своей, позвонил Митя.

— Ты где?

— На Петровке — жду Гулина.

— Есть новости?

— Да.

— Что-то случилось?

— Не знаю — какая-то жуткая история. Понимаешь…

— Подожди, не рассказывай. Я сейчас приду.

Через пять минут Митя, живший в двух шагах от Петровки, появился со стороны Бульварного кольца. Когда Женя объяснила, что произошло, он спросил:

— Зачем тебе негатив?

Женя снова показала ему фотографию.

— Видишь куст? Я не уверена — снимок не очень четкий, — но, по-моему, это бересклет. Я хочу увеличить его, и если окажется, что… Понимаешь, бересклет встречается не так уж часто… то есть… я хочу сказать… если это так… я, по крайней мере, буду знать, что снимок сделан именно в том месте, о котором говорил Гулин… У тебя есть кто-нибудь, кто мог бы сделать это побыстрей?

— Подожди. Ты хочешь по этому кусту найти место? — Митя покачал головой. — Ты не забыла, что уже конец октября и кусты облетели? Как ты собираешься?..

— Если это бересклет, я узнаю его и без листьев. У него такие веточки… в бугорках, я тебе покажу…

— А что все-таки сказал Гулин?

— Он уверяет, что там никто не живет, но даже если так, я все равно хочу посмотреть… Вот он идет!

Гулин пожал Мите руку и отдал Жене пленку.

— Не знаю, зачем это вам, но здесь неподалеку, на Рождественке, есть фотолаборатория… И не потеряйте негатив!

— Хороший мужик этот Гулин… Другой на его месте ни за что бы не дал… — проговорил Митя, когда тот ушел, и огляделся. — Где твоя машина?

— Увы! Я приехала с Гулиным…

— Черт! Моя как назло в сервисе — мне вчера стекло разбили. Но ничего — берем такси!

Они дошли до бульваров и довольно быстро поймали частника на старом «жигуленке», который согласился подбросить их до лаборатории.

Женина догадка подтвердилась — на увеличенном снимке четко просматривались бугристые веточки бересклета бородавчатого.

— Ну что? Рванем прямо сейчас? — спросил Митя.

После нескольких тщетных попыток уговорить какого-нибудь водилу отвезти их в Лужки решили ехать на электричке, тем более что до вокзала было рукой подать.

Ждать поезда пришлось довольно долго. Женя молчала, кутаясь в шарф и мрачно глядя перед собой, и Мите никак не удавалось ее разговорить. И только раз, увидев двух милиционеров с автоматами, медленно идущих по перрону и смачно сплевывающих на асфальт шелуху, она усмехнулась и желчно проговорила: «Можешь себе представить американских копов, лузгающих семечки?»